— Ну что ж, — произнесла Мальвина, и на сей раз Дантес, стоявший за дверью, хотя он и не помнил, как снова очутился на лестнице виллы «Италия», без колебаний узнал ее голос, — судя по всему, наш милый мечтатель пребывает в безграничном изумлении. Может быть, мне не следовало устраивать этот маленький спектакль, потому что когда прошел первый шок, он наверняка заподозрил, что его с самого начала водили за нос, при участии дворецкого — как там его?.. Ах да, Массимо — и с помощью кое-какого добытого мною зелья. Я вовсе не хочу вызывать в нем чувство недоверия, как вам известно, это самое большое препятствие в нашем деле! Не правда ли, отличная шутка — поселить этих американцев в самом сердце виллы «Италия»? В конце концов, предсказывать будущее — моя профессия, почему же не оказать услугу нашей милой Европе? Раз — и готово.
Дантес разозлился на самого себя, за то что приходится подслушивать под дверью, но тут же заметил, что никуда не уходил из виллы «Флавия»: враги продолжали свою дьявольскую игру. Голос Мальвины доносился до него через какое-то хитрое электронное устройство, с оглушительной силой, которую удесятеряло эхо гулкой комнаты. И в то же время кто-то другой посредством какой-то неведомой техники старался растушевать его, смягчить, опустошить в наплывающих отовсюду сумерках, но ужасные крики не стихали, явно нацелившись помутить рассудок, на корню уничтожить всякую связность, закружили бесконечные красные и зеленые вопросительные знаки и многоточия, сверкающие электрическими вспышками, атаки и отступления голоса чередовались так быстро, что мысли теряли четкость и в конце концов действовал лишь смутный инстинкт. Он попытался вырвать весла из мраморных тисков, но они словно оледенели навечно. Посреди гостиной, там, где, как казалось Дантесу, находился он сам, кто-то установил безликий манекен де Кирико в позе играющего на лютне. В глубине зеркал шевелилось что-то неведомое.
Под действием ЛСД, который ему, без сомнения, неделями давали в чудовищных дозах, Дантес наверняка потерял бы рассудок, если бы его враги, считавшие свой успех окончательным и потому расслабившиеся, не совершили серьезную ошибку. Еще немного, и посол с воплем бросился бы бежать по улице, что, скорее всего, положило бы конец его карьере, но тут отворилась дверь, и с непередаваемым облегчением — потому что сознательно оставил этого мерзавца в Риме — он увидел дворецкого Массимо. Старик улыбаясь вошел в гостиную с вечным подносом в руках, на котором приветливо дымилась чашка горячего чаю. Появление человека, которому он категорически запретил следовать за ним во Флоренцию, чашка чаю, куда негодяй, без всякого сомнения, влил ежедневную порцию зелья и теперь подавал на подносе, полностью его успокоили: эта жалкая пешка нарушила его уединение, усердно выполняя приказ своей Королевы. Но он поспешил, и теперь Дантес получил конкретное доказательство существования заговора, который плела Мальвина, чтобы уничтожить его, на глазах у всех превратив посла Франции в Риме в сумасшедшего. В мгновение ока к нему вернулась ясность сознания. Кончилось постепенное исчезновение, падение в зеркала, галлюцинации. Он всплыл на поверхность, может быть, потому, что кончилось и действие наркотика, и подтверждение тому — срочный приезд этого плута на побегушках у Мальвины: надо было доставить очередную дозу.
— Что вы здесь делаете? Я велел вам остаться во дворце Фарнезе.
В улыбке дворецкого мелькнуло беспокойство. Все же трудно было найти более «покорного слугу», чем этот большой и урчащий «ваше превосходительство» седовласый кот с повадками Деда Мороза.
— Ваше превосходительство, мне позвонил шофер… Очевидно, здесь некому позаботиться о вас, и он подумал, что… Чашечку чаю, ваше превосходительство, per piacere… Мне сказали, вы с самого приезда не пили и не ели ничего горячего и…
— Немедленно возвращайтесь в Рим. Вы уволены. Ваше счастье, что мои обязанности несовместимы со скандалами и полицией… Оставьте чай здесь, на столе. Хочу предупредить вас, я отдам его на анализ…
Дворецкий побледнел. Поднос дрожал в его руках. Но он не выпускал его и пятился к двери… Мерзавец пытался уничтожить улики. Посол подошел к нему и быстро схватил чашку.
— Убирайтесь отсюда. И благодарите Бога, что так дешево отделались…