Свинцовые воды Дуная, море, кажущееся черной мрачной бездной. С низкого неба, словно там разматывается спрятанный свиток, свисают полотнища серой холстины, которые становятся все плотнее и плотнее. Подгоняемые порывами ветра, с моря движутся черные тучи, такие низкие, что кажутся стадами морских чудовищ, которые оседлали волны.
«Мирча» распустил паруса. На фоне неба он приобрел странную форму не то призрачного корабля, не то гигантской птицы, приготовившейся взлететь.
В воздухе чувствуется, что близится шторм. Невольный страх овладевает толпой, потому что надо всеми, словно вечная тайна, нависает ужас перед силами природы.
Эвантия, совсем разбитая, сжавшаяся в комочек, прикрыла лицо платком, чтобы ее не узнали. Вокруг нее больше женщин, чем мужчин. Некоторые из них печальны, на глазах у них слезы. Они пытаются овладеть собой, чтобы не разрыдаться. Другие веселые, бойкие, суетятся и хохочут, отыскивая блестящими глазами любовников, с которыми только что расстались.
Продрогшая до мозга костей, Эвантия стояла, устремив взгляд в пространство. «Мирча», выйдя в открытое море, изменил направление, чтобы взять курс по компасу. Он еще раз показал свои бортовые огни; два глаза, один красный, другой зеленый, словно две лампады светились в леденящей ночи.
Корабль удалялся, делаясь все меньше и меньше: тень… пятно… точка…
И когда на горизонте уже ничего нельзя было различить, Эвантия разрыдалась. Чтобы не обращать на себя внимания, девушка побежала назад, к дому. Но шторм настиг ее. Потоки холодного дождя, словно удары бича, обрушились на землю, подхватываемые порывами северного ветра. Испуганная толпа бросилась искать укрытия в корчмах и кофейнях. Одна Эвантия, словно привидение, бежала под проливным дождем. Она задыхалась, хватая открытым ртом ледяной воздух. Зубы у нее лязгали от холода. Какой-то подвыпивший моряк протянул руку из дверей таверны, чтобы втащить ее внутрь:
— Куда так торопишься, девушка? Погодка теперь не для свиданий… Заходи, здесь будет поинтересней…
Эвантия вырвалась и ускорила шаги. Она добралась домой совершенно разбитая, дрожащая, промокшая до костей. Сердце ее сжималось от рокового предчувствия, которое душило ее и повергало в ужас. Какой-то внутренний голос тайно нашептывал ей, что она никогда уже не увидится с Нягу. Больная, она свалилась в постель.
ГЛАВА XI
Дом Стамати превратился в ад.
Пенелопа, желая пустить людям пыль в глаза, опьяненная мифическим богатством американца, безрассудно потратила уйму денег, чтобы обставить дом.
Проценты на долги все росли, и Стамати в ужасе ожидал, когда векселя будут предъявлены к погашению.
Полагая, что его брат, американец, примет участие в делах, Стамати вступил в компанию спекулянтов хлебом. В надежде на удачу, которая спасла бы его, он пожадничал и теперь настолько запутался в расчетах, что не видел уже никакого выхода.
Он уже дошел до мелких спекуляций, бился как рыба об лед, но скатывался все ниже и ниже прямо на глазах.
Из-за малодушия он скрывался от людей и исчезал из дома. Чтобы избежать скандалов и нервических припадков Пенелопы, он все время ездил по делам то в Галац, то в Брэилу, то в Констанцу.
Когда растаяла последняя надежда на богатство американца, Стамати впал в такое отчаяние, что заболел желтухой и две недели пролежал в постели. Он не мог ни спать, ни есть, пребывая в вечном страхе.
Не имея больше сил как-то действовать, он ждал, когда над ним разразится беда, как ожидает опасности страус, зарывая голову в песок.
Пенелопа, чьи гордые помыслы были разрушены, днем запиралась в доме, избегала людей и выходила лишь по вечерам, одетая только в черное.
Если раньше она взирала на Стамати с царственным пренебрежением, то теперь она его открыто ненавидела. Она не могла его выносить рядом с собой, один его вид приводил ее в ярость. Когда она видела его печальным, униженным и молчаливым, с наморщенным лбом, блуждающим взглядом, в поношенном костюме, потертой шляпе и в съехавшем набок галстуке, ей хотелось визжать, вцепиться в него и царапать ногтями. Жили они теперь совершенно порознь, чужие друг другу.
«Боже, что у меня за муж! — думала она. — И это выпало на мою долю… Какая несчастная у меня жизнь! До каких же пор я буду влачить это жалкое существование?..»
Пенелопа все время чего-то ожидала, какого-то случая, события, которое изменило бы ход ее жизни.
Приезд американца вскружил ей голову, принес надежду на перемену в жизни. Но Пенелопа обманулась. И вот теперь она, разбитая, больная, страдала еще и от ревности. Вокруг Делиу она организовала целую сеть шпионажа. Иногда, возбужденная, дрожащая от нетерпенья, она сама выходила на поиски его.