Стоя на коленях на самом носу лодки, Енаке вглядывался своими молодыми глазами во тьму. Иногда он хрипло шептал плохо видевшему старику:
— Право руля… лево руля… так держать…
Вцепившись рукой в румпель, американец молча выполнял команды.
Зимой, когда поверхность Дуная начинала затягиваться льдом, все порты пустели, и только Сулина была полна судов.
Понтоны, пристани, дебаркадеры в портах снимались с якорей и отводились в затоны. Пустые баржи ставились на зимовку в местах, укрытых от плавающего льда, который все сметал и уничтожал на своем пути. Плавучие элеваторы, наполненные зерном баржи, спускались вниз по течению к Сулине. На несколько километров от устья реки воду можно было поддерживать свободной ото льда, и поэтому погрузка морских судов и навигация продолжались там всю зиму.
Пока остальные порты погружались в сон, Сулина работала. Словно в сказке, на воде вырастал целый новый город рядом со старым, раскинувшимся на берегу, плавучий, эфемерный город, но живой, необычный и живописный. Вдоль берега на якорях стояли сотни барж, зачаленных толстыми стальными канатами, чтобы их не снесло плывущим в море льдом.
Сотни людей суетились на палубах этих плавучих жилищ. В кокетливо раскрашенных в разные цвета каютам с маленькими занавесками на окошках величиной с ладонь, в помещениях, напоминающих кукольные домики, жили целые семьи со всем хозяйством.
Из железных труб мирно поднимался дым чугунных, похожих на большие чубуки, печурок, на которых готовили пищу жены водоливов.
На веревках, протянутых между якорным воротом и румпелем на корме, трепыхалось на ветру выстиранное и вывешенное для просушки белье. Вокруг кают в глиняных горшках, деревянных ящиках, жестяных бидонах, наполненных землей, росли кустики и пахучие цветы: герань, розмарин и греческий базилик.
Здесь, на палубе железной баржи, проживала всякая живность: пары чистых и нечистых скотов пребывали в полном согласии, как в библейском Ноевом ковчеге, когда он носился по водам потопа, прежде чем сесть на мель на горе Арарат.
Растрепанные куры разгуливали на свободе, стуча своими крепкими клювами о железную палубу и подбирая зерна кукурузы, просыпавшиеся из мешков при погрузке. Петух с огромными шпорами, взлетев на штурвальное колесо и поглядывая на свой гарем, приветствовал каждое утро восход солнца из морской пучины, кукарекая и торжественно хлопая крыльями.
Жиреющие, печальные гуси со связанными лапками томились в клетках.
Свинья, которую откармливали к рождеству, ворочалась на носу, привязанная к якорной цепи.
Ленивая, зябкая кошка, свернувшись клубком, лежала в тепле, в каюте, в то время как собака неусыпно, словно верный страж, охраняла сходни, ведущие на баржу.
Водоливы в войлочных туфлях слонялись без дела по палубе, посасывая трубки, а их детишки, привязанные за пояс веревками, чтобы не свалились за борт, шалили около них.
По воскресеньям, облачившись в праздничные одежды, люди ходили друг к другу в гости, переходя с одной баржи на другую. Из этого города на воде они спускались в город на суше, чтобы сходить в церковь, на базар. А иногда в опустевших трюмах барж, украшенных флажками и лентами, давались балы, на которые гости приглашались согласно всем правилам. И тогда собиралась пестрая и многочисленная толпа.
Идиллии, приключения, свадьбы, разводы и драмы, все те же самые, вечные человеческие грехи волновали и этот временный город, который возникал на несколько месяцев в году, ровно на столько, сколько длилась зима. Вместе с дуновением весеннего ветерка, когда острова начинали зеленеть, а воды Дуная освобождались ото льда, уплывающего в море, на судах поднимали затянутые илом якоря, и баржи уплывали кто куда. Плавучий, эфемерный город исчезал словно по волшебству, рассеивался в течение одного дня. И на месте его ничего не оставалось.
К этому-то плавучему городу, чудесно возникшему на глади Дуная, и гнал сквозь ночную темень свою лодку американец. Белесый туман надвигался со стороны моря. Огромные черные пятна, словно фантастические тени, то и дело возникали вдоль берега. Это были запасные элеваторы. Вытянувшие длинные шеи и сгорбившие спины, они казались гигантскими животными доисторического периода.