Я смотрела ввысь, на скопище отяжелевших стихией туч. И грозное действо это настолько меня втянуло, что я явственно, собственной кожей ощутила и их влагу, и холод, там, наверху, и странную томящую боль. Небо словно дышало этой болью и только лишь ждало момента излиться ею на зеленые степи Тинарры.
— Похоже, нас сейчас зальет. Окончательно и бесповоротно… Евсения, ты где у меня? Эй, — дернул плечом Стах. — Август здесь, как и везде на Бетане — сезон дождей. Но, в этом году… что-то рано, — нагнулся он за недочитанной газетой. Я же опустила глаза в ощутимо потемневший сад и инстинктивно передернулась, словно стряхивая тягостное предчувствие:
— Бр-р. Пошли в дом.
— Пошли, — уже стоя, подал мне Стах руку. — А вообще, я дождь люблю. И думал, что и ты его тоже любишь.
— Ага, — напяливая туфли, хмыкнула я. — Последний раз мы с тобой вместе под ним мокли…
— На капище в заповедном лесу, — закончил за меня мужчина и неожиданно расплылся. — Было весело. Давай и сейчас с тобой снова вместе промокнем? А? — обхватил он меня руками. — Знаешь, о чем я тогда думал, стоя у того жертвенного столба, и глядя на тебя, в мокром платье? С волосами, выбившимися от бега и горящими гневом очами?
— Ну и о чем же ты думал? — бросила я тоскливый взгляд на такую близкую сейчас террасу.
— О том, как же ты красива. И как невыносимо желанна.
— Видно, платье и в правду было очень… мокрым, — вернулась я глазами к Стаху, а уже через долечку, и сама к нему прижалась, потому как прямо над нами небо с оглушительным треском разлетелось на части. И из раскрывшихся в нем дыр… — Ну, вот и дождались, — первая крупная капля шлепнулась мне прямо на голую шею, после чего слаженным потоком хлынули на землю все остальные… И мир вокруг будто исчез.
Сначала мы просто стояли, боясь пошевелиться под ливнем. А потом Стах разжал свои руки. И сделал шаг назад:
— Смотри мне в глаза. Смотри мне в глаза, любимая.
— Я смотрю, — шмыгнув носом, провела я рукой поперек лба. Капли, скатываясь по лицу, щекотали кожу и струями стекали под платье. Не говоря уж о нем самом. — Я еще недостаточно промокла? — уточнила, уже начиная подмерзать. Хотя, странно, под летним то дождем да с дриадской кровью. — Стах.
— Еще немного, любимая, еще немного, — с какой-то странной, зачарованной улыбкой произнес он сквозь шум ливня.
— Еще немного, любимый, и я посмотрю на тебя точно также как на волхва в заповедном лесу.
— Да? — неожиданно оскалился он. — Такого явного сходства я не планировал, — и, качнувшись ко мне, прижался в долгом, волнами возвращающем телу тепло, поцелуе…
Он будто бы исполнял какой-то магический, известный только ему ритуал. И я лишь подчинялась, получая команды нежным шепотом. Но, даже внутренне, нисколько этому не противилась. Скорее, наоборот, с изумлением открывая все новые грани самой себя и своего любимого. И ночь эта, досрочно провозглашенная затмившими небо тучами, кажется, длилась вечно. Под все тот же шум проливного дождя и перекаты грома. А под утро в Адьяну прискакал гонец…
Я, казалось, только уснула. Потому что от звука закрывающейся двери, подскочила на разворошенной постели. И попыталась вслушаться в тишину. Но сначала услышала лишь дождь за окном. А потом в комнату вернулся Стах. С белым пятном бумаги в опущенной руке.
— Вот, — растерянно скривился он, взмахнув этим «пятном», а потом, не глядя сел на кровать. — Записка от Кира. Из дворца.
— И что там? — свесив с ним рядом ноги, зачем то прищурилась я в невидимые слова. — Стах?
— Там?.. Кир пишет, что у отца ночью случился сердечный приступ. Все лекари уже в сборе и все необходимые процедуры проведены. Он просто ставит меня в известность. Как обычно.
— Что значит, «как обычно»?
— То, что такое случается не впервые, — посмотрел на меня Стах. — Любимая, мой отец даже по человеческим меркам — очень пожилой мужчина. А уж по кентаврийским… — нахмурился он, отведя взгляд, и внезапно подскочил с постели. — Я туда еду. Сейчас еду.
— Я с тобой, — зашарила я глазами по комнате в поисках одежды, но Стах уже на пороге обернулся:
— Не надо. Лучше поспи. Я все равно скоро вернусь.
— Постой, — повинуясь какому-то странному инстинкту, подорвалась я прямо к нему и обхватила руками. — Там, наверное, холодно. Ты оденься теплее.
— Евсения, ты сама вся дрожишь… Ты чего? Ты что-то предчу…