— Лех, ты ведь знаешь, что силой со мной не выйдет. Я еще в детстве от тебя всегда угрем выскальзывала. И знаешь, что обязательно поплатишься потом за свою пох… прихоть. Но, раз уж сегодня такая ночь… Погоди! Дай договорить… Раз уж сегодня… Давай, чтобы все по хорошему было?
— Евся, так я к тебе со всей моей…
— Да погоди же! Мне от тебя слово надо — настоящее. Нерушимое.
— Все, чего пожелаешь. Хочешь, на Сварожьем обереге побожусь? — сунул Лех пятерню в ворот рубахи.
— Нет, просто пообещай… что, в любом случае, доволен ты мной останешься или нет, со следующего утра навсегда от меня отлипнешь.
— Так мы с тобою всю эту ночь? До самого рассвета?.. Евся… Евсения, клятвенно тебя заверяю, что отстану от тебя… если ты, конечно, сама этого потом захочешь. А теперь…
— Лех!
— Да что еще то?!
— Погоди. Чай, не каждый день я себе такое позволяю. Мне надо… настроиться. Настоем любистника(2). Он у меня с собой.
— Евся, так, ежели, ты меня сегодня решила «побрить», для кого ж тогда зелье прихватила? — пораженно распахнул рот парень, глядя на мои манипуляции с извлеченным из узелка флаконом.
— Лех, рот свой закрой. Какая теперь-то разница? А лучше, присоединяйся, чтобы уж, наверняка всё… удалось, — сделала я первый, мелкий глоток…
Священная купальная ночь окутала своим благосклонным покровом всю округу. Да что там, округу? Весь большой мир она сейчас «благословляла». Вот только не знаю, горят ли еще где-нибудь в эту ночь так же жарко, как на здешнем берегу, уходящие в небо, костры. И слышна ли еще в каких других краях такая же, эхом разносимая по реке музыка, хохот и много иных, допустимых лишь сегодня звуков. Кто его знает? Уж точно, не я.
Я стояла на небольшом, пологом бугре и, усердно щурясь, пыталась разглядеть в толпе танцующих и веселящихся людей дорогую подружку и ее верного грида. Стояла и думала: «А может, прямо сейчас взять, да вернуться в свой лес? Плюнуть на всё и с разбега, голышом, занырнуть в ночное, только мое, озеро. А потом раскинуться на спине, на тихой водной глади и, медленно водя руками, смотреть на луну?.. А ведь, год назад, я, возможно, так бы и сделала. Но, только не сегодня. Не в эту ночь». Ветер, почти ощутимо, подтолкнул меня в спину, и я понеслась с бугра, ворвавшись со всего маху в сумасшедший танец у одного из костров:
— Любоня!.. Лю-бо-ня!!!
— А-ась?! — откликнулась на мой крик, прыгающая у самого огня подружка и тут же подхватила меня за руки в кружение. — Ты где была? И Леха куда дела?
— Я?.. Колыбельную ему пела у стога за Теребилиным огородом, — с удовольствием включилась и я в веселье, залившись беззаботным смехом.
— Колыбельную? — не сбавляя темпа, открыла Любоня рот. — Ох, и злыдня ты, подружка. А как проснется, да виновную кинется искать?
— Неа. До утра не очухается. А как очухается, не вспомнит ничего толком. Сам виноват.
— И в чем же он на этот раз оплошал?
— А, не будет руки распускать, да и вообще, не будет в другой раз пить на пару с внучкой волхва. К тому ж, то, что она сама так радушно подсунула… Ох, голова закружилась, — хватая ртом воздух, остановились мы с подругой. — Да что обо мне? Где Русан?
— Русан? — поправила Любоня сползший с макушки венок. — В сторонке стоит. Где ему еще быть? Охраняет, — прозвучало с явной досадой, а я тут же зашарила глазами по краям широкой поляны:
— Где?.. А-а… — уткнулась, наконец, взглядом в девичью стайку, явно кого-то обступившую. — И не боязно тебе его бросать на растерзание местным купальницам? Они нынче, у-ух, какие, решительные.
— Где?! — махом вытянула шею Любоня. — Да он совсем в другой стороне, у берез… И один.
— Один?.. А кого тогда они… А-а! Раз, не Русана… давай танцевать? — ухватила я за руку Любоню и потащила в самую гущу людей. — Чего ты мне кричишь? Я тебя не слышу.
— Я говорю, там какой-то пришлый. Давно стоит. Всем лыбится, но, с места не сходит. Вот наши его сами и окружили. В горелки звали играть, в рощу. Да он отказался.
— Что?!.. — застыла я в плясовом развороте, пропустив удар дриадского сердца. — Там… чужак?
— Ну-у, это… — скосилась, вдруг, Любоня куда-то, за мое плечо. — Ага, чужак.
— Здравствуй, Евсения. Надеюсь, ты по мне соскучилась. Потому что я по тебе… скучал, — прозвучало над этим же самым моим плечом…
_______________________________________
1 — Старинное зелье, применяемое девицами с целью увеличения груди. Так как иметь оную меньше современного четвертого размера считалось личным позором. В его состав входили: три ложки женского молока, ложка меду, ложка растительного масла и кружка отвара мяты перечной.