Философская заумь, наверно, вообще присуща ученым немцам. Колесов долго собирался одолеть «Капитал» Маркса, прочитывал первые главы и отключался. Потом его успокоили зарубежные авторы толстой книги «Современные экономические учения» – о двух десятках самых великих экономистов мира, в том числе о Марксе, в предисловии они высоко оценили его заслуги и мимоходом отметили излишнюю усложненность текста. Большое им спасибо, больше он никогда не брался за «Капитал».
Еще несколько раз прогорал на немцах. «Закат Европы» Шпенглера – какое интригующее название. Оказалось – гадание на кофейной гуще, напыщенная шелуха. «Доктор Фаустус» Манна, Ницше. Благодаря им научился читать по диагонали.
В поисках понятия развития часто натыкался на второй закон термодинамики. Ученые люди признавали, что, да, действительно существует в мире хаос, все кипит и бурлит, но постепенно успокаивается, вся энергия распределяется равномерно, наступает тепловая смерть и конец света (апокалипсис?). Этот закон издавна смущал его. Во-первых, получалось, что для понимания мира надо знать термодинамику, изучить какие-нибудь толстые книги с множеством формул. Во-вторых, это второй закон, а он и первого не знает, неудобно как-то оказываться в невежах. То есть он читал про первый закон, но каждый раз забывал и сейчас не помнит. Тогда он еще раз напомнил себе, что изобретает свои отмычки только для собственного употребления. Поэтому ему не нужны доказательства типа того, что второй закон термодинамики годится только для замкнутой колбы, а он уже изначально предположил, что колбы нет, а есть бесконечное пространство, и если уж в какой-то его части образуется покой, то неуспокоившаяся энергия поступит из другой части и… пусть всегда будет Солнце.
Опять вспоминается Наставник: не слушай ученых-естественников, они ничего не знают о смысле жизни. К сожалению, некоторые ученые, уставши от напряженной научной работы, идут по легкому пути: списывают нераскрытые ими явления на Божий промысел, на чудеса.
Вообще вера в чудо призвана как бы укреплять любую религию, но в то же время отвлекает ее от главной цели – воспитывать морально устойчивую паству. Люди любят верить в чудеса, причем не только в божественные (40 % верят в привидения, 30 % – в телепатию и в посещение Земли инопланетянами, 25 % – в астрологию), но лишь немногие увлекаются совершенствованием своего морального облика.
Стало модным посмеиваться над теорией эволюции. Подхватывать газетные домыслы о внеземных пришельцах, занесших жизнь на Землю (а ихняя жизнь откуда взялась?). Увлекаться реинкарнацией. Вступать в экзотические секты.
Наверно, после Дарвина еще много чего неясного осталось, но, повторяю, это вопрос науки, которая будет развиваться и открывать что-нибудь интересное. Видя поразительную целесообразность живого мира, желающий верить обязательно поверит в направляющую силу. А нежелающий будет уповать на дальнейшие успехи науки.
Человеческому сознанию трудно уяснить, что же может произойти за миллионы лет, какие чудеса творит эволюция. Дарвин считал, что каждая особь передает по наследству приобретенные новые свойства, и эта его ошибка протянулась вплоть до нашего Лысенко, обещавщего златые горы зерна и мяса в кратчайшие сроки. Другие, евгеники, изгалялись еще больше: обещали за пятилетку создать нового физического человека.
После поправки Менделя стало ясно, что всё намного сложнее и хуже. Развитие популяций идет через смерть особей. Непригодные к новым условиям особи отмирают, пригодные дают потомство. Такую веселенькую эволюцию придумала Природа. Если в простых популяциях – вирусах, насекомых – на особях не экономят: похолодало, потеплело, число и разнообразие мужских увеличивается, большинство ненужных погибает, то в сложных популяциях идет отбор сильнейших. Агрессивное зло вселилось в душу человека-самца.