*
Мы вместе движемся сквозь толпу. Моя рука поглотила её большую, и я клянусь, она мне всё ещё нужна, чтобы сохранять равновесие. Пьянящий аромат её духов, ещё более головокружительный запах её платья, и я едва могу видеть прямо. Арфистка действует совершенно естественно, однако. Она двигается с лёгким изяществом, как будто трёх-дюймовые каблуки — её обычный выбор для обуви, и поворачивает голову везде, где мы идём.
Бет поднимается и улыбается.
— Чёрт, Харпер, если бы я поняла, что ты такая красивая, я могла бы попытаться украсть тебя у старой Келси.
Харпер улыбается, наслаждаясь комплиментом.
— Возможно, ты пыталась, но я думаю, что в тот момент я была довольно хорошо зацеплена.
— Что ж, Келс была арестована как проститутка, — дразнит Бет.
Я вспыхнула и так благодарна, что ни один из репортёров не достаточно близко, чтобы подслушать эту мелочь.
— Будь хорошей, — рычу я.
— Одно из моих самых любимых воспоминаний, — протягивает Харпер, потирая большой палец на моей ладони.
— Поздравляю вас с новым совместным предприятием. Надеюсь, оно будет таким же успешным, как и другие.
Я всегда буду благодарна за то, что Бет была моим другом и советником. Я наклоняюсь вперёд и целую её в щеку.
— Спасибо.
Мы направляемся дальше к Медведю. Он оценивает Харпер с той же тщательностью, которую только что наняла Бет.
— Hubba Hubba.
Она смеётся и бьёт его в живот.
— Рада тебя видеть тоже. — Они обнимаются, и он целует меня в щеку.
— У меня был интересный телефонный звонок на днях, — сообщает он, потягивая вино. — Кажется, эксклюзивное агентство по защите информации, которое очень дорого стоило, услышало, что я могу искать новую работу.
Харпер лучится.
— Правда? Интересно, откуда у них эта идея?
— У меня есть интервью позже на этой неделе. Спасибо, Харпер.
— Я бы хотела, чтобы у моих детей был шанс познакомиться с тобой, Медведь. Этого не произойдёт, если тебя застрелят на работе. Я бы предпочла, чтобы ты был переплачивающим консультантом.
— Мне особенно нравится переплачиваемая часть, — признаётся он.
— У тебя всё получится, Медведь, — уверяю его. — И я надеюсь, что нам никогда не понадобятся твои услуги.
— Аминь, — произносит он, и они с Харпер перекрещиваются.
Фрэнки подходит к нам в этот момент и смотрит на своего бывшего наставника. На мгновение я боюсь, что он может упасть в обморок. Я должна знать, я видела этот взгляд у него раньше. Я протягиваю руку и осторожно закрываю рот указательным пальцем.
— Осторожнее, ты будешь ловить мух. И здесь они огромны.
Он краснеет, его черты темнеют.
— Ммм, привет, Келси.
— Я рада, что ты помнишь моё имя, Фрэнки, — дразню я его. Бедный мальчик. Держу пари, он никогда не думал, что Харпер может выглядеть так невероятно. — Как обстоят дела на Exposure без нас?
Он резко вздыхает.
— Я скучаю по вам обеим. Тётя Кендра говорит, что сейчас не осталось хороших продюсеров. И Брюс считает, что он должен стать новым якорем.
Харпер качает головой.
— Он не будет. Не волнуйся.
— В самом деле?
— Мои деньги на твоей тёте. Но я буду отрицать это, если ты когда-нибудь повторишь это. — Она сжимает его руку, чтобы подчеркнуть её серьёзность, но смягчает её подмигиванием.
— Почему вы так одеты? — спрашивает Фрэнки, не занимая время, чтобы подвергнуть цензуре себя.
Боже, я люблю подростков.
Харпер краснеет. Я смотрю, как она движется по её щекам, по шее и к её груди.
— Я думала, что это может сделать Келс счастливой.
Я так поражена страстью, что почти скучаю по её заявлению. Когда я понимаю, что она сказала, я поднимаю глаза и улыбаюсь ей, быстро теряясь в той мягкости, которую я вижу в её глазах. Мальчик, мне повезло с ней.
— Спасибо, дорогая.
— И я подумала, что было бы весело шокировать моих братьев.
Это больше похоже на неё.
Кендра присоединяется к нам в этот момент, целует мою щеку, затем наклоняется, чтобы сделать то же самое с Харпер. Она выглядит потрясающе, как обычно, в синем шёлковом платье, которое соответствует оттенку её глаз.
— Вы двое превзошли себя, — объявляет она. — Я уверена, что постановки BCH будут работать замечательно. — Она тщательно произносит это «сука» и улыбается на шутку.
— Спасибо, — говорю я искренне. — Твоё мнение очень много значит для меня. — Это тоже. Кендра — одна из лучших в нашей профессии. — Мы хотим украсть тебя в ближайшее время.
— Это сделает Лэнгстона счастливым, — бормочет Харпер.
Кендра смеётся.
— Может ли что-нибудь сделать это?
— Кроме эксклюзива? — спрашивает Харпер риторически. — Нет. Поэтому я не вижу необходимости пытаться защитить его от сильных ударов в жизни.
— Это тяжёлая жизнь для нас! — поёт Брайан, услышав свой последний комментарий. — Вместо лечения нас обманывают. — Он смущается, смеясь.
Я могу только качать головой и вздыхать.
Кендра закатывает глаза и гладит его по спине.
— Мы скучали по тебе в офисе, Брайан. Надеюсь, они всё ещё обращаются с тобой правильно.
— О, конечно. Я плюю на это, накалываю так сильно, что это похоже на сеть.
Мы все смеёмся. Это точное описание телевизионной жизни.
Слава Богу, что всё кончено.
*
Харпер подходит ко мне, когда последний из наших гостей ушёл, и оборачивает меня своими длинными руками.
— Веселишься, Шери?
— О, да. Всё прошло замечательно. Я думаю, что все хорошо провели время, и я уверена, что мы также получили хорошую рекламу.
— Я в этом уверена.
Я нюхаю между её грудями.
— Я думаю, что твоё платье является частью причины. Ты выглядишь, — я изо всех сил, чтобы найти правильное слово, — великолепно, удивительно, потрясающе, великолепно. — Я соглашусь на несколько, когда я не могу найти тот, который подойдёт.
Харпер снисходительно улыбается.
— Это просто платье.
— О, нет, вот где ты не права. Это женщина в платье. — Я неохотно отступаю, чтобы насладиться видом. Кто знает, когда я смогу снова? — Ты должна носить это чаще.
— Тебе не нравится, как я обычно выгляжу?
Я решительно качаю головой.
— Вовсе нет. Ты великолепна, не важно, что ты носишь или не носишь. — Я смотрю и прослеживаю край платья вокруг её расщепления. — Просто приятно видеть тебя такой, хотя бы раз в жизни. Но больше всего мне нравится, чтобы ты чувствовала себя комфортно и кем ты являешься.
Это заставляет её улыбаться ярко.
— Ну, спасибо. — Она берёт мою руку и нежно целует. — Поедем домой, поцелуем детей спокойной ночи и будем заниматься любовью всю ночь.
Это заставляет меня отражать её улыбку. Ооо, мне очень нравится эта идея.
— Вот почему я держу тебя, Стад. Ты идеальный человек в этой операции.
— Ну, спасибо. — Она выводит меня из наших студий, говорит нашему мастеру по уборке, чтобы он обязательно заперся и поставил будильник позади них. Когда мы идём к «Мерседесу», она наклоняется и шепчет: — Я не могу дождаться, чтобы выйти из этих каблуков.
<гаснет свет>
Часть четвёртая. Эпизод 13: Последний танец
Сорок лет.
Сорок лет. Пятеро детей.
Сорок лет. Пятеро детей. Пять супругов детей.
Сорок лет. Пятеро детей. Пять супругов детей. Шестнадцать внуков.
Я стою на верхнем этаже и приземляюсь на фотографический журнал нашей семьи. Есть детская фотография Джеррарда. Клянусь, у него такие же зачёсанные назад волосы, как и у него тогда.
Мои пальцы скользят по моему улыбающемуся лицу, мои руки обвивают Роби и Люка. Мы стоим на заднем крыльце, покрытом грязью, зубами и глазами, действительно нашими единственными отличительными чертами. В тот день мы рыбачили с папой и проводили в грязи больше времени, чем когда-либо раки. Боже, это был хороший день.
Джин был стройным на своей свадебной фотографии. Годы хорошей кухни Элейн привели его в чувство. Забавно, пять детей держали её стройной. Их последний семейный портрет великолепен, их дети растекаются по всему дому. Это милая фотография.