Иваненко Дмитрий Дмитриевич
Её бремя
Керкира чувствовала жар. Противный, липкий, похожий на вкус подгнивших фиников. Он исходил отовсюду - от небольших масляных светильников, от горящих благовоний, от пара, проходившего в трубах под полом, от летнего солнца, раскаляющего крышу, а самое главное, от тела этого жиреющего старика Пия. Впрочем, он-то искренне наслаждался происходящим. Этот фарс продолжался не больше пятнадцати минут, а Верховная Жрица уже устала больше, чем иной раз после всенощного танца.
Старый развратник, наконец, поддался, и она поспешила изобразить божественное вдохновение. На грани обморока это удавалось особенно легко. Вырвавшись из липких пальцев, Керкира поднялась на ноги и дважды хлопнула в ладоши. Большие деревянные двери, выкрашенные свежей синей краской, открылись, впустив вместе раскалённым воздухом двух стражников в бронзовых панцирях и шлемах с масками, закрывающими всё лицо, и нескольких слуг в белоснежных хитонах. Стража встала у дверей, а слуги стали облачать госпожу в домашние одежды. Керкира обратилась к всё ещё лежащему в недоумении старику:
- Возрадуйся, о Пий, тиран Науксата, города величественного и могущественного, богиня сочла тебя достойным прикоснуться её извечной мудрости.
Женщина выдержала паузу, повернувшись к нему спиной. Она знала, что старик стремится занять какое-нибудь более благоговейное положение, знала, что он стыдится и не может прикрыть свою наготу. Как быстро из владык они становятся всего лишь людьми.
- Ты вопрошал, что делать с многими тысячами несчастных душ, беглецов, собравшихся в твоих владениях для защиты и крова? Твой город не может всех принять и прокормить, а люди всё прибывают. Богиня отвечает - снаряди корабли, десятки кораблей, найми опытных капитанов, и отправь людей через Пролив вдоль берега до Дальнего моря. Там они построят новый полис, вырастят виноград и пшеницу, защитят земли от варваров и будут присылать тебе те товары, которых скопится у них в излишке.
Керкира замолчала, прислушиваясь к реакции. Старик долго обдумывал услышанное, пока, наконец, не заговорил:
- Благодарю, госпожа! Я уже боялся, что богиня потребует кормить этих дармоедов, пока война не кончится, а мне и так содержать город не за что, пришлось увеличить налоги, а...
Сочтя произведённый эффект удовлетворительным, Жрица жестом отстранила от себя слуг и обернулась к Пию через плечо.
- Что же касается платы... - она всегда любила этот момент. Глаза старика округлились, слова застряли в горле. Он знал, что может последовать за обрядом. Они все знали, но всё равно шли к ней, за советом, за помощью или влекомые страстью, как мотыльки к ночному огню. И каждый раз следовала расплата. - Богиня милостива к тебе. От тебя потребуется только... мизинец.
- Моя госпожа... Владычица... - и все они пытались от неё ускользнуть.
- Владычица? Я не знала, что вольный полис Науксат уже вошёл в состав Срединного Царства. - Керкира улыбнулась ему холодной улыбкой правительницы, а после кивнула страже. Они подняли тирана и повели прочь из зала. За этим и нужны были маски на шлемах - любой воин во дворце отныне мог стать палачом.
═
═
Царица позволила слугам проводить себя в комнату для ритуального омовения. Там её ждал роскошно украшенный бронзовый чан, наполненный водой температуры человеческого тела. Хотя сейчас Керкира препочла бы окунуться в леденящий поток горного ручья. Она умывалась однажды такой водой, в далёкой стране за морем. Это не была приятная поездка, но мысли о дрожи, пробегающей по телу от холода, принесли облегчение.
Опустившись в чан, женщина жестом отстранила слуг, уже бросившихся было отмывать её, и закрыла глаза. Это была игра, которую она придумала ещё в детстве: если долго не смотреть, то можно почувствовать, как вода забирает твои мысли и тревоги. Но на этот раз опутавшее её напряжение не желало растворяться вместе с маслами и потом. Подождать ещё немного? Или... Керкира попробовала сделать глубокий вздох, но он вышел порывистым и жалким. Тогда она тихо позвала:
- Талия!
Звук шагов, прикосновение мягких рук, а после - едва касающееся слуха:
- Да, моя госпожа?
Девушка начала растирать тело своей царицы губкой, мягкими, но уверенными движениями. К Талии вообще подходило слово "мягкий" - она говорила мягким голосом, улыбалась мягкой улыбкой, у неё были мягкие волосы, линии тела, вопросы и суждения.
- Говори.
- Боюсь, я не совсем вас понимаю, моя госпожа.
Иногда она бывала слишком мягкой. В дни как сегодня Керкире был нужен прямой и простой ответ, но от этой девушки такого было не дождаться.
- Тебе всегда есть, что сказать, просто ты держишь это при себе. Однако я заметила, ты не одобряешь участь Пия?
- Ни в коем случае, моя госпожа. Я просто волнуюсь, не затаит ли он на нас обиду после такого жестокого обращения.
Талия закончила омывать руки и плечи царицы и перешла к груди. Керкире нравилось, как знакомые ладони смывают с неё чужие поцелуи и касания.
- Возможно, богиня хочет, чтобы люди вспомнили, что никто не защищён от её милости или гнева, даже самые могущественные и богатые.
- Но моя госпожа, вы же знаете...
- Знаю, знаю. - прервала её Керкира со смехом в голосе. - И ты когда-нибудь мне расскажешь, как такая безбожница оказалась в Храме.
Женщина услышала вдох у себя прямо над ухом, как будто бы Талия хотела что-то ей прошептать, но потом передумала. Она едва удержала себя от того, чтобы открыть глаза и взглянуть на девушку в этот момент. Но нарушить игру не посмела - если вода примет твои тревоги, то взамен она шепнёт тебе какой-нибудь сюрприз.
Талия же сказала:
- Люди винят в своих бедах богов, когда не остаётся других людей, которых можно было бы обвинить, моя госпожа.
- А за свои победы они кого превозносят?
- Обычно только себя, моя госпожа.
Теперь Талия перешла к ногам Керкиры. Той пришлось опуститься в воду до самой шеи, соблазн окунуться с головой стал неимоверно велик.
- Значит, богиня мудро поступает, что берёт за свои дары такую большую плату. Это удержит Пия от того, чтобы забыть, чей совет уберёг его от двух бед.
- От двух?
- Участие в затее моего двоюродного брата ударит по его карману не меньше, чем содержание беженцев.
- Моя госпожа, позвольте, - Талия стала обтирать её мягкой глиной, которая смывалась вместе со всей грязью на теле. - Я боюсь, что на Птерелая могут не подействовать такие доводы.
- Могут. Так давай помолимся, чтобы жажда выгоды возобладала у Пия над страхом.
Талия ничего не отвечала, а Керкира не стала дальше допытываться. Разговор не принёс желанного облегчения, а только укрепил неуверенность.
Постепенно тёплая вода и мягкие руки убаюкали жрицу. Она провалилась в дремоту - не ту сладкую, от которой набираешься сил, а ту, от которой просыпаешься ещё более усталым. Ей виделись ступени Храма, серые одежды, лицо её брата. Слышался плач и звуки погребальной песни. Кто-то звал её по имени:
- Керкира! - это была Талия. Жрица открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо служанки над собой. - Птерелай уже прибыл.
С усилием собрав растёкшиеся мысли, Керкира осознала, что ей говорят, и ответила:
- Тогда передайте ему, что я уже уехала... поминать отца. С остальным разберётся Управитель.
Если братец хочет застать её врасплох, пусть наберётся наглости прервать ритуальный танец.
═
═
Камни склепа приятно холодили босые ноги Керкиры. Приходилсь ступать осторожно, чтобы не оскальзнуться, а воздух отдавал горечью в горле... Было темно и тихо.
Жрица машинально произносила сакральные слова, звенела бубенцами, совершая ритуальные обходы среди могил, но думала совсем о другом. Догадается ли идиот-брат найти её тут или поедет искать в Храм? Будет ли искать вообще? Хотел ли он просто позлить её, приехав раньше, или действительно собирался поговорить до официальной встречи? Птерелай никогда не отличался дипломатическим нравом. Удивительно, что он вообще согласился на переговоры. Может, надеется получить желаемое задаром, считая, что добился своего прошлогодними стычками. А может не всё так гладко в его маленьком войске? Боится ли он? Неуверен ли? Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Упрямая сволочь. Наверное, просто хочет провести рекогнисцировку, оценить, насколько силён противник.