Хриплый, от стоящего на горле, песка, голос Рыжего, вывел нас из оцепенения:
— Ну что ж, теперь наследничку выбора не осталось, как только найти своё место в нашем мире. Иначе не быть вам там. И тебе мужик, не найти свою половинку, — сказал, и судорожно закашлялся патлатый ушлёпок.
______________________________________________________________________________________
*Ка́пище (святилище, устар. идолище, жрище, поганище, кумирня) — культовое место, на котором устанавливались идолы языческих богов, языческий храм. У восточных славян ни письменным источникам, ни археологии неизвестны языческие храмы
Если мир порешит — и верблюда жизни лишит
Никогда не думал, что может быть настолько плохо. Не физически, боль телесная вообще вещь относительная. А вот душа, душа — она может испытывать настолько широкую гамму боли, что физическое тело никогда не перенесло бы тех мук.
Что я почувствовал, поняв, что Вера осталась там, на Земле, а я снова дома? Я ничего не почувствовал. Потому что все мои чувства остались с ней. Вся моя суть осталась там, и лишь случайность бессмысленного существования куска мяса, именуемого по какой-то глупости Войсом, связывает мою душу с телом, которое ещё дышит, и шевелится.
Меня нашли довольно быстро. Я наблюдал за тем, как мою тушку обнаружил гвардеец Повелителя и поднял тревогу. Меня спешно перенесли в лечебницу дворца и вызвали целителей. Повелитель пришёл лично, примерно через час. Я ещё был в шоке, и не мог отвечать связно на вопросы, но смог пересилить себя и выдавил из себя имена заговорщиков и их цели. Не доверять мне у него не было повода, потому что менталист подтвердил правдивость моих слов. В тот же день Повелитель объявил обо мне как о наследнике. Единственном из оставшихся. Три дня пролетели в лечебнице как один, я всё время спал целебным сном, но не мог восстановиться, и когда это стало очевидным, Повелитель сам решил узнать в чём дело.
— Что с тобой? Почему?
— Мне не за чем жить, — устало сказал я, — моя душа осталась с ней, там, на Земле.
— Так почему бы её не забрать? — удивился он.
— Земля закрытый мир, и у нас нет его координат. Как я могу её найти? — вяло ответил я ему.
— Но ты же уже с ней связан, — кивнул он на татуировку, — почему ты не пойдёшь к ней по связи?
— Если она уже ждёт малыша, я могу навредить, потянув её по связи к себе, — говорю, и закрываю глаза горящие огнём, как-будто в них насыпали песок.
— Тогда иди сам туда по связи, — философски ответил Повелитель, — иди, и забери свою женщину.
Он встал, хлопнув меня по плечу, и ушёл насвистывая популярную песенку, а я сидел, и думал какой же я кретин. Несколько минут у меня ушло на то, чтобы осознать возможности, и меня подбросило на кровати.
Дворец устоял буквально чудом. Сутками напролёт я руководил поиском нужных мне артефактов переноса, и стабилизационных накопителей силы. Я решил сделать заготовок с запасом. И только спустя ещё два дня, меня посетила мысль, что время у нас может проходить по разному. Ужас сжал сердце, ведь Вера могла уже прожить свою жизнь, пока я собирался. Не знаю как не сошёл с ума при этой мысли. Я не спал уже более трёх суток.
Наконец я счёл количество запасок и артефактов достаточным, и ради сохранения своих сил собрал команду открывшую мне портал по привязке тату.
Я вышел из портала глубокой ночью, на том же капище, откуда ушёл. Вера была там. Она лежала в кругу капища в спальном мешке, свернувшись в позу эмбриона и запрокинув голову назад, открывая беззащитную шею. Осунувшееся лицо с тёмными кругами, залегшими под её прекрасными глазами, исхудавшие руки, хотя куда уж было дальше. Я сам не знаю как смог в мгновение добраться до неё, и ослабил хватку, только когда услышал её стон.
— Я здесь, родная! Я с тобой! — прошептал я, покрывая её лицо поцелуями.
***
В тот день, когда Войс переместился в свой мир, я помню как в тумане. Знаю, что Рыжего Миша сдал в полицию написав заявление о нападении. Я наотрез отказалась уезжать с того места, и он остался со мной в мотеле. Каждый день мы приезжаем на капище как на работу, а иногда и ночуем там. Как сегодня. Сегодня ровно два месяца, как Войс не со мной. Миша меня поддерживает, следит чтобы я ела, вовремя ложилась спать, расчёсывает. У меня нет желания двигаться. Совсем.
А зачем? Я потеряла свой смысл в жизни. Пусть он совсем недолго был в ней, зато прочно поселился в моей душе.
Вот и сегодня, я весь день просидела на камне-капище, а вечером, Миша помог мне забраться в спальный мешок, и какое-то время пролежав смотря на звёзды, я уснула.
Проснулась, потому что меня активно трясли и прижимали к твёрдой груди с бешено бьющимся сердцем. Из забытья я вышла резко, от звука любимого голоса.
— Я здесь, родная! Я с тобой!
Меня тряхнуло от взрыва эмоций. Почувствовав на лице его поцелуи, а под дрожащими пальцами — его громко стучащее сердце, его сильные, и такие родные руки. Я позорно разревелась, смывая с души оцепенение, настигшее меня при его потере. Прижимаюсь к нему как в последний раз. Дрожащими губами целую везде, куда могу достать. Кое-как выбравшись из спального мешка, висну на нём, обняв для верности руками, и обвив его торс ногами.
Миша сегодня ночует неподалёку, и Войс его видит. Тот тоже счастлив, что ожидания были не напрасны. Он сильно сдал в последние дни. Врачи ему дают совсем немного до нового витка болезни. Он подходит к нам, дружески похлопывает по спине Войса, улыбается усталой улыбкой, и говорит, что будет нас ждать в мотеле, давая нам возможность прийти в себя.
Войс кивает ему, и осторожно укладывает меня на спальник, ложась рядом. А я не могу заставить себя оторвать руки от него. Так и лежу, сцепив их на его шее. Он улыбается мне, легонько целует и шепчет всякие глупости, а рукой водит по моему животику. И от этих поглаживаний там становится жарко. Войс закрывает глаза и шумно выдыхает.