Войс
И снова Вера меня приятно удивила. Я не ожидал от неискушённой девушки такого жаркого приёма. Её губы на моём теле завели до дрожи в коленях, а податливое тело бьющееся в оргазме распалило до звёзд в глазах. Я едва вынес пытку наслаждением, и позволил себе прийти к финалу только после неё. Огромное желание пометить свою самочку, пришедшее от кота, было подавлено, но не забыто.
Мой зверь был полностью со мной согласен. И хотел принять участие. Но прежде чем что-то подобное делать, я считаю своим долгом рассказать всё Вере. Не хочу сюрпризов, хотя для меня сюрприз уже то, что мой кот считает её своей самкой. Это было бы возможным, будь в ней хоть капля крови оборотницы.
Догадка ударила меня наотмашь. Кровь оборотницы? В Вере? Откуда?
Пока Вера приводила себя в порядок перед выходом из номера, я передумал множество способов узнать правду. Есть ли в ней кровь оборотницы? Вопрос вызывал непреходящий зуд подкорки моего сознания. Кот хотел ответов. Он жаждал объединиться со своей самкой, и чувствовал её в Вере. Но почему не раньше? Что изменилось с тех пор, как я исчезал?
Она вышла из душа, и за ней потянулся шлейф ароматов самочки в период гона.
Да что за… ?
Я начал прокручивать в голове, что было до моего исчезновения. Её запахи. Движения. Может дело в её циклах?
— Верочка, — зову её ласково, — скажи мне, что с тобой происходило пока меня не было рядом?
— Что-то случилось? — насторожилась она.
— У тебя изменился запах, и это очень стимулирует моего кота к близости, — постарался я сгладить новую для неё информационную бомбу.
— Эээ, я стала как-то по особенному ему интересна?
— Кот увидел в тебе свою самочку, и это случилось только после моего перемещения.
— Может он просто был лишён обоняния раньше? — с сомнением спросила Вера.
— Это тоже вероятно, но всё же, давай подумаем, что могло повлиять на тебя без меня.
— Если только стресс, — задумалась она, — ну или то, что я больше не невинна.
Информация ударила наотмашь. Как я мог забыть, что запах самочки открывается при потере невинности. В нашем мире потому и не следят за добродетелью, что свою самку сможешь учуять только если она уже была с мужчиной. Перестройка организма занимает до месяца. Вот я болван!
Но…
— Получается что у тебя есть гены самок из нашего мира, — сказал, и тут же посмотрел на неё.
— А вот это не смогу тебе сказать, — усмехнулась Вера, — я не знаю своего генеалогического древа.
Вера
Известие о том, что я могу быть из мира Войса, меня ошарашило. Но я всегда считала себя не от мира сего, потому быстро взяла себя в руки. Нужно узнать, что за привязку имеет в виду Войс.
Мы вышли из мотеля, и прошли в ресторацию, в которой договорились встретиться с Мишей. Но его там не было. Решив проверить всё ли с ним в порядке, вернулись в мотель и постучались в его номер. Нам никто не ответил. После нескольких минут дозвона на его телефон, звуки мелодии которого были слышны из-за двери, мы решили что что-то случилось, и Войс пошёл за запасным ключом от номера.
Первым в номер зашёл Войс.
Миша лежал на кровати поверх покрывала, в брюках, расстёгнутой сорочке, и одном ботинке. Второй ботинок валялся рядом. Войс мгновенно сориентировался, и подбежал к нему. Два пальца на сонной артерии. Пульс есть. Переложил его удобней на кровать. Потянулся к пачке документов лежащих в папке у кровати.
— Он болен, — говорю, а пальцы на руках немеют, — уже давно. И диагноз не совместим с жизнью. Видимо время всё же пришло. Не успел попросить тебя забрать его в ваш мир.
— Ничего, считай уже попросил, — усмехнулся Войс, — значит времени на сборы нет. Отправимся сейчас. Закажи такси до места силы.
Я послушно достала телефон и привычно набрала номер такси. Диктуя адрес откуда и куда ехать, смотрю, как Войс снимает с себя какой-то кулон и вешает его на шею Мише. В момент, когда камень кулона соприкасается с кожей Миши, появляется слабое свечение. Длится это несколько мгновений, и я не могу с уверенностью сказать, что это не игра воображения.
Войс выносит Мишу из мотеля сразу по прибытии такси. Мы укладываем его на заднее сиденье авто. Голова Миши лежит на моих коленях, а Войс сел рядом с водителем и показывает куда ехать. На одной из кочек Миша стонет, и привлекает внимание Войса. Тот протягивает руку к Мише, и я вижу на его запястье тонкий браслет с пятью камнями разного цвета. Синий камень слегка загорается и Миша сразу успокаивается. Его дыхание выравнивается и он проваливается в сон.
У Каменного Леса машина останавливается, и водитель спрашивает почему Миша в бессознательном состоянии.
— Наш друг очень болен, и его последней волей было умереть в кругу Каменного Леса, — говорю со слезами на глазах.
Водитель поднимает руки ладонями вверх, в жесте «умываю руки» и бросает перед отъездом:
— Ребята, это не моё дело, но через четверть часа сюда нагрянет полиция. Резкий хлопок закрывшейся двери и визг шин по камням дают нам знать, что мы остались одни. Войс кладёт бессознательного Мишу на капище и залезает туда сам, с трудом найдя место. Протягивает мне руку, и я не думая тоже шагаю на камень. Нам приходится поднять Мишу на ноги и поддерживать вертикально обхватив его руками. Кое-как Войс передаёт мне такой же кулон как на Мише и просит надеть на себя. Надеваю.
— Что дальше? — шепчу, натужно дыша. Миша не такой уж и лёгкий.
— Теперь просто жди, — отвечает Войс и водит рукой с тем самым браслетом по периметру капища. Постепенно, начиная от углов камня, расходятся всполохи, и над нами закручивается знакомая воронка. В момент, когда в воронку затягивает нас, я не выдерживаю и закрываю глаза. Всё. Назад пути нет. Мы переместились.