Это позволяло мне надеяться на успех в деле, и всё же к документам стоило подойти кропотливее, а я, закрывшись в комнате, почти с неделю проплакала, не застав ни отпевание, ни похороны бедной Лиды. Мне было стыдно появляться среди крестьян — тем более по такому поводу. К счастью, Олег взялся решить все вопросы похорон и, как оказалось, даже успел получить на Лиду вольную грамоту. Где её хоронили я не имела понятия, но распорядилась сделать всё по правилам, не экономя на хорошем месте при церкви.
Мысли о жизни и смерти, о человеческой несправедливости, занимали меня, приводя в уныние, которое я никак не могла себе позволить. На шестой день затворничества, затемно, я выползла из комнат в направлении кабинета. Впрочем, там не задержалась, набрала бумаг и вернулась к себе, чтобы с головой погрузиться в расчёты, результаты которых радости не прибавили. По всему выходило, который год в нескольких имениях ожидался зимний голод, а там и большие потери крестьян. Обложив себя со всех сторон документами, несколько раз всё перепроверила, решая, что можно предпринять.
— Дусь, — позвала тихо. Тут же открылась маленькая дверца почти в самом углу.
— Вам не здоровиться, барыня? Вызвать Павла Кирсаныча?
— Всё хорошо. Позови сюда Олега, распоряжение есть.
Дуся заметно оживилась, засуетилась и вышла из комнаты, я же укуталась в большой платок и принялась ждать юношу, который за это время стал моим хорошим помощником. Гонять Тихона мне совесть не позволяла, мне хотелось, чтобы здесь, в поместье Вавиловых, что он, что Дуся, чувствовали себя по-барски. Впрочем, оба они с таким положением вещей не соглашались, и, если Тихона я трогала лишь по редким случаям, чаще связанным не с имениями, а с прошлыми делами, то Дусе достойную помощницу я так и не нашла. Хотелось бы взять кого из Синицыных, но их семья в трауре, и пока я этот вопрос перенесла. Один Олег, хоть он и был опечален не меньше других, чуть ли не требовал с меня давать ему поручения.
Вот и сейчас он пришёл — так скоро, словно бы где-то припрятал сапоги-скороходы.
— Ваше сиятельство, вызывали?
— Да, пойди сюда, — подозвала его. — Смотри.
Олег удивился разложенным во все стороны бумагам, проговорил:
— Разве вы не изволили отдыхать, ваше сиятельство?
— Изволила. Ночью сегодня взяла, вот, почитала. Не отвлекай, а то мысль потеряю, — я указала на несколько листов: — Здесь и здесь на зерно неурожай уже давно. А здесь, хоть и урожай, но на продажу изымается преступно много — как людям зиму пережить? Тебе задание на неделю, чтоб составил указ — на каждую семью распределил по норме хлеба и мяса. Если скотины мало, распорядись, чтобы закупили, где подешевле точно ведь знаешь.
— Знаю-с, — кивнул.
— Я посчитала, даже если в эту зиму продавать меньше — не обеднеем, а вот если и в этот раз люди голодать будут — в душах немало потеряем. Распорядись, чтоб на семью по дойной корове, если мало людей — то козе, кто холостые — пусть на общие работы идут. Чем по зиме крестьяне занимаются?
— Обычно дрова собирают да домашними починками, ваше сиятельство.
— Вот, пусть так. Чтоб в каждом селении по рабочим — только на дрова, доярок поздоровее, там по душам сам поймёшь, кому сколько надо. Всех холостых и с руками — на общее дело, их же на дармовый паёк.
Олег вытащил из кармана скрученную тетрадку и карандаш:
— По скотине на семью, так-с?
— Да… если кто сам работать не может — или сироты вдруг — там пусть староста им помощь дополнительную распределяет. Конечно, дело небыстрое — всем разослать, но будем надеяться… Главное, чтоб не воровали…
— Тут уж сложно, народ такой: увидит — загребёт, все голода боятся, вашество.
— Ну, шаг за шагом, приучим, дай Бог. Вот тут смотри, — указала уже на карту: — Поля незасеянные. Как сезон начнётся, надо с ними решить, нельзя земле зря пропадать. И древесина, древесина… Ту, что дешевле, пусть крестьянам. Совсем плохую — на дрова, что получше — на быт. Дорогие сорта — продадим заграницу, знаю, спрос сейчас большой.
— Это надо купцов искать-с.
— Найдём, не к спеху. Скотину пусть случают, какие коровы плохо доятся — тех на мясо и на зиму в запасы. Куры также, пока жир в них ещё есть, пусть мясо сушат или в соли хранят. Соли если нет — распорядись, чтоб была.
— Этак вы потеряете много, ваше сиятельство.
— Ну ты сам-то подумай! — постучала по листу. — Крепостной дороже выйдет, точно ведь умирать начнут. Лучше в имуществе терять, чем в душах, не думаешь?