Илья знал подобное поведение — он наблюдал его не раз. Поведение влюблённой женщины при упоминании предмета её воздыханий. Он много путешествовал, видел разные традиции, разное воспитание и менталитет, но именно это в женщинах оставалось неизменным — влюблённые, они выглядели совершенно по-другому.
Случившемуся открытию Илья был далеко не рад. Конечно, он понимал, что всякой женщине следует завести семью — как и всякому мужчине, но почему его сестре?.. Да, мысли вздорные, даже абсурдные… И всё же… Определённо, он не желал Лизе брак, начатый с любви. Любовь затмевает разум, а супруга следует выбирать расчетливо, с полагающейся всякой женщине долей меркантильности и даже цинизма. Разум выберет хорошую кандидатуру, а сердце — со временем полюбит. Такие браки крепче и в них меньше боли. Илья не хотел для Лизы страданий.
И всё же у Господа были иные планы. Он уже определил для Лизы разбитое сердце, слёзы, и Илье оставалось смириться, только со стороны наблюдая, как сестра проходит выпавшее на её долю испытание.
Впрочем, Илье не казалось, что Лиза его проходит. Ему виделось как раз обратное и определённо — в его представлении — ей требовалась помощь. За воздыхателями сестры Илья следил пристально. Кто же тот самый, из-за которого она плачет по ночам?
Безруков вызвал у него не то, что удивление — изумление! Илья даже на секунду поверил, что этот лощёный юнец — выбор Лизы! Лизы, которая верхом рассекала по кавказским лесам с горским кинжалом наперевес! Лизы, которая терпеть не могла вычурность, жеманность, надушенность! И этот?..
Не он. Сказать, что эта данность позволила Илье немного выдохнуть — ничего не сказать. Он успел представить все те проблемы, которые могут возникнуть, будь у Лизы с Безруковым отношения. Кому-то столь слабому, ненадёжному, манерному…
Илья так и ждал неподалёку, когда Лиза, отказав Безрукову, убежала. Несостоявшийся жених, впрочем, быстро взял себя в руки, отчего Илья невольно почувствовал к нему уважение.
— Прошу простить за этот инцидент, — Безруков сам подошёл к нему. — Полагаю, вы всё слышали. Надеюсь, вы не будете против нашего дальнейшего с Лизаветой Владимировной общения? Как видите, во мне она не заинтересована.
— Кого она должна «забыть»? — Илья выцепил из всего услышанного самое неясное.
— Это не то, что стоит обсуждать мужчинам. Оставим даме её личное.
Илья прищурился. Виктор Викторович Безруков в этот момент не показался ему изнеженным хлыщом — нет, отнюдь — молодым мужчиной, стойко переживающим собственную драму. Взгляд его, обычно излишне весёлый, сейчас больше походил на спокойный омут — Илье даже стало неловко от сложившихся ассоциаций. Он словно бы засмотрелся на мужчину, но мог себя оправдать: как разительны были перемены — завораживающе!
— Разрешите спросить вас об услуге? — не дожидаясь ответа, Безруков протянул Илье шкатулку. — Передадите ей?
— Нет. Она всё равно не примет — даже не пытайтесь. Принимать подарки — не в её характере.
Безруков поджал губы, словно бы хотел что-то сказать, но сдержался. Убрал шкатулку обратно в карман.
— Что же… Тогда благодарю. Надеюсь на скорую встречу, Илья Егорович.
Безруков рвано откланялся и ушёл. Илья же поспешил за сестрой.
Нашёл он её в экипаже — заплаканную донельзя. Бедняжка, кажется, едва дышала, но усиленно делала вид, что всё в порядке.
— Ты из-за Безрукова? — Илья сел напротив.
— Нет.
Он задумчиво помолчал. Спросить или не стоит? И всё же мысли о таинственной любви сестры нервируют, а потому:
— О ком ты «забудешь»?
— Я не хочу об этом говорить.
М-да, ситуация лучше не стала. Всё настолько плохо? Что же за загадочный господин так вероломно топчет сердце его сестры? Написать отцу? Или всё же выпытать у Безрукова? Кроме этого чудака с малиновым шарфом у Ильи в Петербурге не было знакомых. Спрашивать Тихона или Дарью — тревожить старческие сердца. Но и собирать досужие сплетни совсем не хотелось, как и выпытывать у сестры. Всё же это совсем не то, что девушка может обсудить с братом…
Долго ответа искать не пришлось. На приёме у Толстого один подозрительный тип — очевидно военный — не спускал с Лизы глаз. Илья буквально чувствовал напряжение незнакомца, стоило кому-то подойти к столику молодой графини. Если же кто-то задерживался у стола излишне — незнакомец подсылал к ней то слугу с напитками, то Льва Николаевича, то ещё кого.