Я могъ бы простить Вамъ недовольство мною и Короной, могъ бы закрыть глаза на Ваши слова, но не на Ваши дѣла. Недовольство — свойство умовъ пытливыхъ, но участіе — удѣлъ мятежниковъ. Вы не просто сочувствовали тѣмъ, кто противится Нашей волѣ, но и подали имъ руку, поддержали не силой оружія, но милосердіемъ, что, право, для власти не менѣе опасно. Нѣтъ предательства горше, чѣмъ видѣть во врагѣ ближнего. Вы же и вовсе не считаете врага таковымъ, и это — Вашъ сознательный выборъ.
Противостояніе, начатое задолго до насъ, не завершится и послѣ. Мы вѣчные противники, и мнѣ, какъ государю, надлежитъ помнить о силѣ державы болѣе, нежели о чьихъ бы то ни было правахъ. Вы можете быть слѣпы къ этому — какъ захотите. Но долгъ мой иной. Россія велика и должна оставаться таковой. Государство либо расширяетъ границы, либо теряетъ ихъ. Либо повелѣваетъ, либо подчиняется. Я не желаю Россіи судьбы иной, кромѣ бытности въ Великодержавіи.
Судъ надъ Вами могъ бы стать урокомъ для другихъ. Могъ бы. Но, увы, и безъ него площадь полнится криками. Вы сдѣлали себя знаменіемъ, пусть и не хотѣли того, и потому я не стану давать людямъ зрѣлище, котораго они жаждутъ. Имъ легче бездумно кричать о вашей свободѣ, чѣмъ понять истинное положеніе вѣщей и то зло, которое вы несете. Я смягчилъ рѣшеніе — не ради Васъ, но ради людей, которые видятъ въ вамъ будущее — новую главу исторіи россійской. Отнынѣ Вамъ надлежитъ оставить столицу и слѣдовать туда, гдѣ Вашъ голосъ не будетъ слышенъ.
В указе моё послѣднее снисхожденіе.
Александръ»
Мораль власть имущих мне не будет ясна никогда. Это письмо — словно жалкая попытка выставить себя кем-то, кто контролирует настоящее и предсказывает будущее. Но ведь люди на подобное не способны. Это высокомерие коронованных персон, нежелание смириться с тем, что всё — совершенно всё вплоть до дня Суда — предписано, что мы лишь выбираем между Раем и Вечным огнём для себя, но вовсе не вершим судьбы других.
В чём же, интересно, заключается обещанное снисхождение? Я со смешанными чувствами прочитала указ — неважно, что со мной будет, но до ужаса любопытно, что придумал император.
«Указъ Его Императорскаго Величества Александра II
О ссылкѣ графини Елизаветы Владиміровны Вавиловой
Мы, Александръ Второй, Божіей милостью Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій, Царь Польскій, Великій Князь Финляндскій и прочее, и прочее, и прочее, внимая долгу охранять порядокъ и спокойствіе въ державѣ нашей, а равно и честь православной вѣры, повелѣваемъ слѣдующее:
Согласно разслѣдованію, проведенному органами правопорядка, установлено, что графиня Елизавета Владиміровна Вавилова:
1. Уличена въ публичномъ и тайномъ противленіи установленному порядку и власти, выраженномъ черезъ инакомысліе.
2. Замѣчена въ содѣйствіи иновѣрцамъ и пропагандѣ ихъ обычаевъ, чѣмъ нанесла вредъ духовному и нравственному здоровью общества.
3. Обвиняется въ явномъ осужденіи дѣйствующей власти, что подрываетъ государственный авторитетъ и сѣетъ смуту въ сердцахъ подданныхъ.
На основаніи вышеизложеннаго и во исполненіе государственныхъ интересовъ, повелѣваемъ:
1. Лишить графиню Елизавету Владиміровну Вавилову всѣхъ дворянскихъ привилегій, титуловъ и имущества.
2. Сослать её на каторжные работы въ Сибирь, на срокъ въ десять летъ, съ послѣдующимъ поселеніемъ въ одномъ изъ сибирскихъ уѣздовъ, по усмотрѣнію властей.
3. Государственнымъ органамъ власти предписывается обезпечить скорое и полное исполненіе настоящаго указа.
Однако, милостію своей учитывая заслуги графини Вавиловой и народную любовь, мы постановили смягчить наказаніе и повелѣваемъ:
1. Сослать графиню Вавилову въ Сибирь на срокъ въ пять летъ съ освобожденіемъ отъ каторжныхъ работъ.
2. Обязать графиню Вавилову выплатить денежное взысканіе въ размѣрѣ ста рублей за организацію массовыхъ сборищъ и нарушеніе общественнаго правопорядка.
3. Опредѣлить повѣреннаго отъ государства для контроля доходовъ и расходовъ имѣній Вавиловыхъ.
4. Опредѣлить постояннаго смотрителя и сопровождающаго отъ государства, а также эскортъ на вѣсь путь и проживаніе графини Вавиловой въ ссылкѣ.
Нашей милостью повелѣваю оставить графинѣ Вавиловой титулъ и всё имѣющееся имущество до слѣдующаго нарушенія.