***
— Опять апельсины? Чего ты их все таскаешь, объясни мне, дурачок? Что за традиция идиотская — тащить цитрусовое в больницы!
— Такая традиция, я-то что могу поделать?
— В «Крестном отце» они символизировали смерть.
— Ай. Не произноси это слово!
— Какое? Отец?
— Нет.
— Смерть?
— Его! Не надо. Как-то в этих стенах оно звучит ни разу не смешно. И страшно.
— Ой, сладкий, тебе страшно от слова. Ну если я могу помочь тебе с этой проблемой — только скажи. Но подождать придется, когда морфий подействует, уж извини.
— Все, все. Ты победила, как всегда. Отстань.
— Лучше бы другое взял…
— По правде говоря, мне кажется, что тебе бы это запретили, но твои желания для меня — почти закон, ты же знаешь, Ангелин.
Я положил разные эти дурацкие конфеты, икры, остальные деликатесные и не очень продукты, апельсины, ага, да, в огромный палатный холодильник, набитый и так до отказа, достал «сладенькое»: мощнейших размеров фаллоимитатор, вибратор с отростком для клитора, секс-машину-чемодан (в ее ситуации это оптимальный способ при минимуме движений с ее стороны), анальные шарики, смазки и разогревающие крема, несколько хреновин, о предназначении которых я и не догадывался (брал по списку, данному тетей), журналы, латексные маски (ой, не спрашивайте), планшет с активированными подписками на лучшие порносайты. Браузер мне настроили так, что одним «тыком» тетушка оказывалась на нужном сайте или в элитном, дорогущем веб-чате для женщин, где аполлоноподобные ребятки и афродитные девчоночки только и ждали, когда получат возможность ублажить виртуальную клиентку. Короче, full pervert jacket.
— Ага, так-то лучше! Вечером будет чем заняться. И гости не соскучатся.
— Какие такие гости? — был я в недоумении. Но, конечно, все понял. Это был такой переспрашивательный вопрос из разряда дебильных. Когда ты все понял, а переспрашиваешь зачем-то.
— Сегодня к полуночи я вызвала двух молодых людей для хорошего времяпровождения. Пришлось накинуть каждому по тысчонке за часик, когда они узнали мою ситуацию детальнее.
— Ангелин, давай ты только это…Без фанатизма, ага? Я тебя еще живой хочу видеть.
— Ой, хватит занудствовать! Лучше бы массажик мне организовал, дикарь неотесанный! Растила тебя, растила и все впустую, как посмотрю.
Это она шутит. Ваш покорный слуга человек очень воспитанный и «отесанный», он уже пару минут к ряду сидел и гипнотизировал пальчики с черным маникюром, вылезающие из-под одеялка. И он сам хотел вот-вот приступить к массажу без всяких нагоняев!
***
Короче, жизнь моя, как вы, пожалуй, могли догадаться, с самого детства пошла не совсем ровно, однако же интересно. Родители пару годиков поукрывали тонким флером далекие уголки моего сознания, поисточали специфическое амбре, да испарились где-то в глубинах меня.
Я с легкостью обеспеченного, почти здорового ребенка влетел в круговорот яркой и, надо сказать, сильной тетиной жизни. В каждом уголке огроменного тетиного жилища-замка ощущалась, что называется, полная чаша. Она взяла меня в достаточно ежовые рукавицы, в том плане, что грозно следила за моей дисциплиной, за моим воспитанием, за моей учебой, за моим состоянием голода,— ей богу, не уступала настоящим матерям с вопросами ел ли я.
Рос я рос, но тот давнишний всплеск томления отнюдь не забылся за общей круговертью жизни и вереницей событий.
Удовлетворять инстинкты я начал что-то около пяти лет. Ох, я помню те времена: садик, тихий час. Все спят. Или делают вид, что спят. Тишина. А я же под одеялом...
…К сожалению, по цензурным соображениям, вряд ли я могу в наши скрепно-великонравственные времена описать некоторые эпизоды прошлого.
Как показала практика, худший вид цензуры для писателей — это самоцензура многочисленных редакторов, стыдливая самоцензура интернет-изданий. О времена!
Простите уж меня.
Возможно, когда-нибудь, потом, гораздо позднее. После…
А пока…
***
Когда вышел из больницы на свежий воздух, то понял, что проголодался и что начинало вечереть. Погода стояла райская, тепло, хорошо. Тепло как бы не жарко, а вот именно когда тело не ощущает дискомфорта от окружающего воздуха, когда ты выходишь в рубашке и шортах на улицу, а мир принимает твое тело в себя. Сейчас лето и я в полной мере наслаждаюсь этим великолепным временем года! Когда девушки, начинающие формироваться в спелых и вкусных женщин, когда сами женщины щеголяют по городу с оголенными частями тела,— ну не это ли счастье, не это ли явление прекрасного? Босоножки, туфельки, платья, юбки, шорты, топики, рубашки и проч. проч. — услада для глаз и духа. Тем более после больничных видов.