- Нравятся? - спросила она.
Меня так перекосило внутренне, что и ответить-то не мог.
- Я сама не знаю, точно где они продаются. У мужа, если хочешь спрошу. В них не поверишь, как удобно!
Верю. О, верю, я во все верю, только дайте мне лизнуть это как-нибудь!
- Ты в порядке? - внезапно спрашивает она.
Я глотаю полрта слюны и задаю следующий вопрос:
- А по бокам не натирают? И ноги в них не устают?
- Ноги в любом случае устают. Пробовал в туфлях сам походить? - интересуется учительница.
А я уже пробовал. Мы с Ангелиной практиковали переодевания, разные легенькие формы bdsm. И да, ощущение странное. Хотя в каблуках как-то так выходит, что попа выглядит очень аппетитно. Даже мужская. Даже своя.
- Нет, что вы! - говорю, - Мне и в кроссовках неплохо. Слушайте, у меня идея...В работе ошибок нет?
Инга отрицательно качнула головой, хотела что-то сказать и запрятать свои лапки, но я решил все, или сейчас, или никогда. То есть меня «накрыло».
Быстренько слезаю со стула и на одном колене предстаю перед ножками Инги.
- Шов интересный какой, - сказал я, как помню, ни к селу, ни к городу, - Но меня бабушка в детстве учила массаж делать. Расслабляющий. Для ног специальный.
И дрожа всем телом, в страхе и жутком возбуждении, с помутненным взором, беру ноги Инги в руки и слега начинаю массировать. Руки мои из-за нервного возбуждения подрагивают, я готов при первом же недовольном движении учительницы их убрать, сразу все прекратить и выскочить из класса. Но Инга не шевелилась, она позволила мне трогать и массировать свои ступни. От ее лапок шел легкий аромат пота, чего я ожидал, потому внутренне подготовился. Ее ножки были натружены и напряжены по началу, я чувствовал как она подрагивает от моих прикосновений, от моих натираний ее сухожилий, растирания пяточек, разминания пальчиков. Колготки и в самом деле восхитительные. Можно насладиться ножкой в чулке и одновременно запахом и вкусом голых пальчиков.
- У вас ноги напряжены, - сказал я, чтобы немного разбавить молчание или паузу.
Инга ничего не ответила. Все время, пока я занимался ее стопками, я на нее не смотрел. Боялся презрения, боялся осуждения во взгляде. Мне представлялось, что сейчас я смотрю наверх и увижу ее лицо, полное омерзения и гнева. От воображения о таком лице у меня окончательно встал, как помню.
Поэтому я продолжал массировать и массировать ее лапки. Постепенно они становились мягче и податливее. Когда я дошел до пальчиков, то таки решился понаблюдать за реакцией Инги.
...Она сидела, запрокинув голову, с закрытыми глазами, с легкой улыбкой. Видимо, она не знала куда деть руки, поэтому водила ими по своему животу, иногда поднималась к своим грудям, ее так и подмывало поласкать их, но она останавливалась и продолжала водить руками по себе. Я же приподнял одну ее ножку и как мог аккуратно поцеловал большой пальчик.
Инга удивленно раскрыла глаза и уставилась на меня... Извините, снова цензура.
Одиннадцатый класс подошел к концу. Мы получили аттестаты. И любимая школа с радостью, с готовностью, с наслаждением выблевала нас во взрослый мир. Ну точнее в мир всяких разных вузов или вкуснейших, теплейших местечек во всяких прибыльных конторах. В армию, понятное дело, из нашей-то школы никто не пошел. Почти все поступили и пошли по стопам своих великих-превеликих предков. Многие - заграницу. Если на чистоту - я порой удивлялся чего они доучивались до одиннадцатого, а не укатывали раньше. Удивляюсь чего я сам не укатил, блин. Короче, школа кончилась, началась студенческая кутерьма.
...Рассказывать о которой не возьмусь, ибо примитивно и лень. Краткость - сестра таланта, поэтому констатирую факт, выводы делайте сами: мой ближайший товарищ тех времен - Артур. И произошедшее с ним недавно - далеко не самое пикантное из наших с ним эдвэнчерс.