В одном из салонов красоты, где я помогал тете какое-то время, пришлось вашему покорному слуге заключать какой-то договор на поставку неких материалов, не помню уж каких. Мне нужно было переться на встречу, подписать разные документы и прочую бюрократчину. На встречу явилась женщина около сорока (потом узнал, что ей сорок два). Ярослава Яновна. Я за пол мига оценил ее небеспочвенные усилия по уходу за собой, ее красоту, напомнившую мне золотую осень, когда все увядает, да, но как! Увядание это идет вкупе с изящнейшей живописностью и ярчайшей красотой. Женщина пришла уставшей, мрачной и хмурой. Приехала она, мы разобрали бумаги и удивительно сговорчиво пришли к консенсусу. Я подпал под ее очарование и всячески пытался шутить, хотел ее развеселить, делал ей комплименты. Она с недоверием поначалу отнеслась к моему поведению, но потом помню начал замечать, что она словно подтаивает, ее скорлупа трескается от моих слов и от моего внимания. Да, разумеется, я не обнаружил кольца на ее безымянном пальце, что и послужило отправной точкой для моего наступательного марша. Позже узнал, что второй муж ушел, не выдержав ее сексуальный темперамент, любовь к костюмам, ее влечения и т.д. Но о таких мужиках-безумцах — ниже. Короче, слово за слово, я пригласил ее в кафе. В тот же вечер. Далее шло все банально, пока она не тронула меня под столом ногой. Вечер шел приятно и гладко, глаза от прикосновения у меня заволокла пелена, поэтому я расслабился, потерял контроль, сделал вид, что уронил вилку, нагнулся и поцеловал ее ножку. За секунду я понял, что натворил и когда разогнулся, готов был увидеть, как она уходит. Но к своему безудержному счастью увидел ее улыбающейся. Причем так знаете, плутовато и по-озорному коварно, когда губы поджаты в тонкой улыбке, но не дают ей расползтись, а глаза подприщурены и в них плещется хитрость и желание. Она в момент поняла меня, раскусила. А я и не против. Мы поехали к ней. Да-да, она пригласила к себе. В первый же вечер. Последовала недурная и любопытная близость. Мы науслаждали друг друга достаточно, когда она спросила не хочу ли я увидеть ее гардероб. Я не очень понял, но сказал «да». Она прошла к шкафу, раскрыла его и я охренел. Там был целый рай для бдсм. Но больше всего было одежды из кожи. Плащи, сапоги, маски, перчатки, туфли, корсеты всех видов и мастей. Я видел как лучатся ее глаза мольбой и счастьем, поэтому, разумеется, сразу попросил ее примерить это, это и вон то. Всю ночь она дефилировала передо мной, а я с упоением работал рукой и несколько раз пришел к финишу: на попку в кожаной юбке, на перчатку, точнее в перчатку и на туфельку. И чего я сделал именно ради нее? За весь вечер она кончила дай бог, если разик, в самом начале. Но, друзья мои, она светилась от счастья, что нашла такого ценителя своего влечения. Я без обиняков рассказал о своем. И к моему горю ее ноги были римскими. Когда увидел — чуть не заплакал, честное слово. Однако ее ухоженность, мягкость, гладкость, подъем, филигранный, идеальный ярко-красный маникюр — я по достоинству оценил все это и насладился. Кстати, запах от чистых, кожаных туфель придает непередаваемый аромат женской ножке. Ни одному китайскому поганому кроссовку не сравниться! Мы встречались с ней несколько месяцев, пока ее не настиг несчастный случай в лице надвигающегося Камаза.
И теперь, во-вторых, я же остановлюсь вот на чем: такую роскошную женщину бросил муж. Мужики, которые не могут вынести фетишей или влечений женщин — не мужики. Да, вот так. Муженек оставил Ярославу Яновну, после того, как сублимированная тяга к костюмам, туфлям, кнутам, переодеваниям, страпончику перешла границы. А сублимированные желания имеют свойство рано или поздно вываливаться наружу, но в усиленной форме. Я звенел от злости, когда она это рассказывала. Какой дурак мог бы бросить такое сокровище?! Она была интересна, предельно хороша собой, добра, с изумительными формами. Но это частые и далеко не уникальные женские параметры. Главное — она была раскована и любвеобильна до предела. Как приходит в голову оставить такую пассию? Не понимаю.
Окей, не нравятся тебе хлысты, кожа, фемдом, что ж. Suum cuique. Это истинно так. Но боже ж мой, неужели ты не можешь найти компромисс или иное подобие соглашения с красивой сочной женщиной, неужели нельзя оговорить рамки? Например, я не люблю делать куни и не фанат сего. Не по нраву мне запах оттуда, буду честен. Но я всегда себя пересиливаю, зажевываю жвачками, задерживаю дыхание, коли сильно припрет, но доставляю девушке удовольствие, если знаю, что она этого хочет. Мужчины давили женщин на протяжении тысячелетий, неужели они не заслужили хотя бы одного века уважения к себе? Не заслужили хотя бы века оргазмов? Женщины тоже стараются ради нас (пусть в это мне временами и не верится). Они следят за своей кожей, цветом волос, цветом одежды, чтобы она подходила к цвету тех же волос или глаз, чтобы туфельки подходили под платье или маникюр; они корректируют губки, щечки, ложатся под ножи, колются силиконами и прочей гадостью, диетизируются и доводят себя до изнеможения сотнями иных способов, лишь бы придать себе некую, часто — абсолютно мнимую, красоту. Они нередко работают наравне с мужчинами (а то и больше), они тоже тянут мир вперед. Куда-то. И вот мы, мужики, после всего этого не можем, к примеру, сунуть два пальца туда и не в состоянии поводить языком по клиторочку. Или не хотим дать своей женщине волю, позволить ей пройтись в одежде, в которой она чувствует себя самой собой, от которой она кончает от самого факта ношения. Неужели мужик не в состоянии пережить этого? М-да. Измельчали мы.