Естественно, что атака коротышки стала для меня полной неожиданностью. Он беспрепятственно воткнул клинок над верхним краем бронежилета, угодив мне в основание шеи. Я рефлекторно отшатнулся, ударив карлика пузырьком по голове. Тот раскололся, обдав его вонючей жидкостью, но коротышка не лишился сознания, на что я надеялся, а всего лишь отпрыгнул от меня на добрый метр и стал остервенело трясти башкой, смахивая с неё жирные тёмные потёки.
Я же закашлялся, пуская между губ красные пузыри, и попытался зажать правой ладонью глубокую рану, из которой струилась горячая кровь. При этом моя левая рука до сих пор страдала от осколков склянки, которые никак не отлипали от неё и уже выжгли ладонь до костей. Но всё же мне удалось схватить ею упавший «калаш» и кое-как нажать на спусковой крючок, прижав автомат к бедру.
Звуки выстрелов разорвали ночь, а пули попали в коротышку пять раз подряд, хотя ему было всё равно уже после первого попадания, которое пришлось точнёхонько в центр его большого лба.
Карлик нелепо взмахнул руками и упал на спину, уставившись в чёрное небо остекленевшими глазами. Он был мёртв окончательно и бесповоротно, а вот у меня ещё сохранилась возможность побороться за свою жизнь. Я торопливо бросил «калаш», а потом с трудом достал из рюкзака остатки зелья лечения, выпил и бухнулся на задницу, опершись спиной на холодные камни.
Жаль, пластырь закончился, а то бы он сейчас мне очень пригодился. Из раны на шее со свистом вырывался воздух и струилась кровь. Благо, что хоть левую руку уже не жгут осколки. Но в целом ситуация очень дерьмовая. У меня уже глаза заволакивала мутная дымка, а голова бессильно клонилась к забрызганной кровью груди.
В черепной коробке же носились весьма грустные мысли. Вот так поворот. Я спрятал ящик с тротилом, и казалось, что самое сложное уже позади. Но тут нарисовался этот ушлёпок, который оказался волком в овечьей шкуре. Притворился торговцем, а сам едва не убил меня, воспользовавшись покрытым отравой пузырьком. Я не удивлюсь, если у него остальной товар тоже перепачкан такой ядовитой, липкой фигней. А ведь на него она не подействовала, когда он хватал склянку. Та почему-то не прилипла к нему. Видимо, хитрый ублюдок чем-то покрыл руки, чтобы отрава не среагировала на него. Вот ведь сукин сын! И как он вообще набрёл на меня? Этот урод словно ждал, что я тут окажусь! Будто ему кто-то сказал. Или мне просто жутко не повезло встретиться с ним? Да хрен его знаем. Мне сейчас сложно здраво рассуждать. Но хоть кровь понемногу останавливается. Кажется, я не подохну прямо сейчас, но вот в забытьё точно впаду. Вот уже и благословенная темнота окутала меня…
Моё тело расслабилось, а сознание окунулось во мрак. Я не знаю, сколько пробыл в нём, но когда мои веки с трудом разлепились, а взор прояснился, то перед моими глазами предстала всё та же ночь. Вот только вокруг меня стало значительно оживлённее. Первым делом я увидел какую-то чёрную, крылатую тварь похожую на гладкошёрстного нетопыря, который вырос до размеров крупного орла. Существо с удовольствием терзало тело карлика острыми зубками, поселившимися в короткой пасти. Оно закинуло к небу ушастую голову и, не жуя, проглотило левый глаз коротышки. Я поморщился от омерзения, а затем перевёл взор на парочку шустрых зверьков, напоминающих костлявых хорьков. Те забрались в багги и грызли головы «гиен». Все уши уже оказались съедены, как и носы. Похоже, зверьки начинали с наиболее мягких тканей.
Я решил привстать и шугануть их, но тут мою левую ногу, выше колена, прошила судорога боли. Из моего рта вылетел приглушённый стон, а взгляд незамедлительно скользнул к источнику боли. И я аж вздрогнул, когда увидел то, что вызвало эту судорогу. Моя штанина оказалась аккуратно прогрызена, а к ноге присосалась мягкая улитка, лишённая раковины. И её жопа раздулась от выкаченной из меня крови. Она иногда поводила «рогами», растущими из головы, а её жёлтое тело интенсивно сокращалось, работая как живой насос. Ей явно нравилась моя геройская кровь, но пора бы с этим заканчивать. Я схватил её левой рукой, обратив внимание, что ладонь покрылась розовой кожей и теперь изобиловала бугрящимися шрамами, а затем с усилием оторвал улитку от ноги и бросил её в «нетопыря». Тот недовольно взмахнул кожистыми крыльями, но от трупа коротышки не отстал, а продолжил торопливо отрывать от него куски и настороженно смотреть на меня злыми глазами.
Я же обеспокоенно поглядел на ногу, где выделялся овал из маленьких красных точек, медленно сочащихся кровью, а потом болезненно зашипел, принявшись рефлекторно трясти той рукой, которой брал улитку. На ней оказалась слизь, вызывающая нестерпимое жжение. Я матюгнулся сквозь зубы и стал рьяно вытирать руку об штаны. Боль принялась постепенно уходить.