Я постучал в дверь, сделал пару шагов назад и задрал голову. По-моему, во втором окне по левую руку дёрнулась цветастая занавеска. Кажется, гном всё это время ждал моего возвращения. Поэтому и ключ заскрипел в дверной скважине спустя всего десяток секунд после моего стука.
Дверь приоткрылась, и появился радушно улыбающийся Орин. Он оказался в ночном колпаке и уже в другом халате: более мягком и приятного молочного цвета.
Гном доброжелательно протараторил, шаркнув тапочкой на толстой подошве:
— Доброй ночи, человек. Ты хотел приобрести ещё что-то?
— Ага, — буркнул я, отстранил его рукой и проник внутрь.
А тот быстро захлопнул дверь и со смешанными чувствами посмотрел на меня, умоляюще прижав к груди мосластые руки.
— Отыскал и оставил там, где и договаривались, — хмуро проронил я, изучающе глядя на Орина и едва не падая от усталости, которая вдруг навалилась на меня.
— Фу-х-х-х, — облегчённо выпустил гном и одарил меня уважением.
Потом он живо метнулся за стойку, откуда через мгновение показался уже со связкой арбалетных болтов и тремя небольшими баночками мази.
Я взял у него всё это, сложил в рюкзак, а затем безмятежно поинтересовался, демонстративно глядя в окно, но на самом деле держа лицо торговца в поле зрения:
— Орин, а ты никогда не встречал мелких уродцев с треугольными головами, большими ушами и бледно-зелёной кожей?
— Нет, — поспешно ответил тот и опустил взор.
— Забавно, один такой чудик ждал меня у той самой трещины, — задумчиво сказал я, постукивая себя по подбородку.
— Вот так совпадение, — изумился гном, выгнув брови.
Я бросил на торговца внимательный взгляд и почти сразу понял, что он врёт. Похоже, гном хотел избавиться от меня с помощью того коротышки. Но зачем? Он ведь и награду купил и болты достал. Значит, предполагал, что я могу разобраться с карликом? Или он просто готовился к любому исходу дела? Ну, убьёт меня коротышка — хорошо, а если я его — тоже не беда. Но что же мотивировало Орина на такой спонтанный план? Он хотел обрубить концы, то есть, избавиться от всех свидетелей доставки тротила? Да, наверное, так и есть. И его даже не остановило то, что Драин не получил бы свои болты, а я не просто человек, а герой. Вот ведь собака сутулая.
Меж тем торговец что-то почувствовал и начал пятиться, исподлобья глядя на меня прищуренными глазами, в которых не было никакого страха. Он будто преобразился, представ передо мной бывалым воином. Но это не помешало мне отвесить ему правого крюка. Костяшки моих пальцев врезались в гномий нос, свернув тот набок. Из его ноздрей сразу же брызнула кровь, а сам пожилой гном молча завалился на спину, ударившись об пол затылком и лишившись колпака, который слетел с его головы.
Я навис над ним и холодно процедил, взбешенно глядя в его спокойные глаза:
— Почему ты хотел убить меня? Ты работаешь на орден Чистоты?
— Нет, — прохрипел Орин, даже не пытаясь вытереть кровь, которая пятнала его халат и бороду.
— Тогда из-за чего ты желал моей смерти?! — взревел я, топнув ногой.
— Ты можешь резать меня, пытать, но я ничего не скажу, — презрительно усмехнулся тот, фанатично блеснув глазами.
Я отшатнулся, поняв, что гном действительно ничего не скажет, даже если с него снять всю кожу. И вот что мне делать? Убить его? Тогда труп рано или поздно найдут и справедливо решат, что это я замочил его. Но с другой стороны — оставь я ему жизнь, и он опять может попытаться убить меня. Что же делать? И тут мне в голову пришла дельная мысль.
Я мигом прорычал, угрожающе глядя на гнома:
— Орин, ты сейчас же поклянёшься, что больше не станешь устраивать покушений на мою жизнь, и никак не будешь вредить меня, иначе я, сука, задушу тебя твоими же вонючими кишками! Ты меня понял?!
— Понял, — мрачно изрёк тот, играя желваками.
— Тогда хрен ли молчишь?! — вскричал я, схватив его за шиворот и сильно встряхнув.
Гном нехотя пробормотал клятву, призвав в свидетели богов. Я вполне удовлетворился его словами, потому что на данный момент всё равно ничего лучше придумать не смог. Да и здесь все держат клятвы. Ладно, сойдет. Теперь можно и валить отсюда.
Я демонстративно злобно посмотрел на Орина и молча вышел из лавки, отправившись в «Большую кружку».
Торговец же остался лежать на полу. Надеюсь, он всё же не будет делать глупостей как минимум до утра, когда отсюда отойдёт паровоз, а потом мне уже будет плевать на весь Союз-под-Горой.