— Не слишком ли резкая смена профессии?! — Ангелина не знала как реагировать: послать услужливую подругу подальше или всё же поблагодарить.
Естественно, швабра и пылесос как-то не вязались в её представлении со звёздным будущим, с другой стороны, ради мечты, пожалуй, можно и потерпеть стенания уязвлённой гордости, раз уж других вариантов всё равно не предвидится.
Таким образом, после недолгих сомнений решенье было принято в пользу не престижного, но хорошо оплачиваемого труда поломойки, однако, Люда, неверно истолковавшая молчание подруги, вдруг всхлипнула и жалобно запричитала:
— Ну, Гелечка! Я тебя умоляю, не отказывайся! Пожалуйста, сделай это для меня!
— Ах, для тебя? Наконец-то ситуация начала проясняться! Я знала, что здесь всё не так бескорыстно, выкладывай.
Скворцова уселась в кресло-качалку и приготовилась услышать очередную душераздирающую историю Щукиной о том, как окружающие к ней несправедливы. Так и вышло, прекрасные зеленые глаза студентки Журфака немедленно увлажнились, и она бросилась к Ангелине с горестным воплем:
— Геля! Ты же моя лучшая подруга! Выручай! Редактор обещал меня уволить!
— За что?
— Ты ведь знаешь, я работаю в «Криминальной неделе» уже два месяца. Не представляешь, как трудно было туда устроиться, тем более простой студентке — мне ведь ещё полтора года учиться!
Людмила снова попыталась пустить слезу, но Ангелина, не слишком вежливо попросила её перейти ближе к делу.
— Уже перешла. Сегодня главред вызвал на «ковёр» и заявил, что от меня в газете нет никакой пользы! Представляешь, это от меня-то! Да один гороскоп на неделю чего стоит!
— Какой гороскоп? — не поняла подруга. — При чём здесь ты?
— Как при чём? Это же я его сочиняю! Чего уставилась? У редакции нет денег платить гонорары астрологам, вот и приходится самим выходить из положения!
— Не зря я не верю гороскопам! Ладно, рассказывай дальше, Глоба, только говори по делу без слёзных отступлений.
— Я и говорю: работаю как каторжная, на свидание сходить некогда, а он меня бесперспективной обозвал!
— Люся! — Ангелина безжалостно прервала очередное всхлипывание. — Не отвлекайся, я хочу досмотреть концерт.
— Сказал, что у меня нет ни одной стоящей статьи, и дал неделю на реабилитацию. Поэтому твою подругу теперь может спасти только этот материал!
— О Холмсе? Каким образом? Что в твоём красавце такого особенного, ну кроме фамилии и родственников, конечно?
— Понимаешь, Антон сейчас как бы в моде — о нём все пишут! Но мне нужен эксклюзивный материал. Любые подробности его жизни и работы, не засвеченные в прессе: какое дело ведёт, какими методами пользуется. У него, между прочим, все клиенты — сплошные звёзды и олигархи! Кстати, можно и о клиентах написать, это даже интереснее будет, если, конечно, звезда поярче попадётся. А что, однажды у него сам Киткоров засветился, правда, зачем приходил — выяснить никому не удалось.
— Архип Киткоров?! — невольно восхитилась Ангелина.
Перспектива увидеть в реальности тех, в чьё общество она так стремилась попасть, показалась ей весьма заманчивой. Смущало лишь средство достижения цели.
— Люсь, а почему бы тебе самой к нему не устроиться?
— У меня биография неподходящая.
— В каком смысле?
— В прямом, я ведь журналистка, а они там сразу всю подноготную проверяют, включая образование и родственные связи.
— А у меня, значит, биография подходящая! — возмутилась принципиальная Ангелина. — Вот, спасибо, подруга! Я то думала ты и правда помочь хочешь, а ты… Нет уж! Ищи шпионов в другом месте!
— Ну, Геля!!! — Людка рухнула на колени и молитвенно сложила ладони.
Сердце будущей певицы дрогнуло, но заключать сделку с совестью не хотелось.
— Извини, Люся, не могу, шпионить — это низко!
— Да, а бросать лучшую подругу в беде — это как?! Ну, Гелечка, умоляю! Помоги мне! Помоги!!! Я не могу потерять эту работу! — Щукина в отчаянии ломала руки, заливая слезами пушистый синий ковёр, и Ангелина тяжело вздохнула, проклиная свою неспособность говорить «нет» в такие вот решающие моменты.
— Не понимаю, если у твоего писаного красавца действительно такое элитное агентство, с чего это он возьмёт на работу человека с улицы, то есть меня? — последняя попытка «откосить».
Щукина тутже вскочила с колен, а её горькие слёзы мгновенно высохли.
— Точно возьмёт! Всё уже договорено, от тебя требуется только прийти на собеседование!