В один из таких вечеров Ди решилась заглянуть на огонек в жерло бурлящего творчества. Дверь отворил Дмитрий. Вслед за ним она спустилась по витиеватой кованой лестнице и оказалась в небольшом зале, парадоксальным образом создававшем мнимое ощущение просторности. Пол его был завален строительным мусором, то и дело создававшем в местах своей дислокации непроходимые преграды, что еще больше усиливало тревожное ощущение диссонанса.
Василия Ди разглядела с трудом. Тот сидел за покрытой толстой пленкой барной стойкой и аккуратно выводил на стене удивительно неприятной глазу голубой краской маленькие симпатичные абрикосики с крошечными умильными крылышками. Вокруг них роились изображения длинных узких бутылок с двумя стопками подле этикетки. На счастье взора девушки, для этих элементов были заготовлены радикально другие тона. Из некоторых бутылок медленно сочилось содержимое, другие брызжали им, словно внутри находился сломанный гидравлический пресс, попадая каплями на пушистые щечки абрикосиков. Вся эта вакханалия происходила на фоне темно-фиолетового неба, усеянного слепой гирляндой временно отсутствующих светодиодов.
С трудом сдерживая смех, Ди постучала по барной стойке.
Василий выпрямился, повернулся к ней лицом и, словно бы глядя сквозь нее, возвестил с важным видом циркового пингвина:
– Добро пожаловать, сударыня! Изволите ли что-нибудь бухнуть? Может быть, несколько грамм игристого? Нам как раз завезли особую партию!
– Нет… Спасибо… От пузырьков у меня болит голова, – уже не сдерживаясь выпалила Ди.
– Тогда чем же мы обязаны высокому визиту? – не унимался Василий, тщетно стараясь не улыбаться.
– Просто хотела увидеть вживую все это великолепие. Узнать, как у вас тут идут дела. Я была неподалеку.
Василий вздохнул и облокотился на стойку.
– С переменным успехом, – сказал он уже без наигранности. – Часть работы, то, что мог, я подготовил заранее. Но, когда Попович пошел регистрировать название, выяснилось, что уже есть Рай, и его хозяин не совсем одобряет направление нашей деятельности. Потому он желает оградить себя от любых возможных параллелей. Короче, пришлось наспех выдумывать новое название и мастерить к нему вывеску. Вон она сохнет.
Василий указал в угол на одну из стен.
Там на газетке лежала плоская конструкция из крупных готических букв, оплетенная тонкими фиговыми листочками. «Сир Лансеглот», – гласила она.
Ди громко захохотала, закрывая лицо руками.
– Слоган мы оставили прежний, – хмыкнул Василий.
– Давно хотела спросить, – успокоившись, через пару минут произнесла Ди. – Вы, вроде, умные, инициативные парни. Почему вы занимаетесь этой тяжелой работой? Я понимаю, что почти никто не мечтает стать адвокатом или банкиром. Но ведь и разнорабочим тоже. Вы бы вполне могли добиться успехов на более простой стезе.
– Все эти ваши офисные протирания стульев не более, чем фарс, – отозвался Дмитрий из соседней комнаты. – Всю настоящую работу давно уже выполняют ИИ. Вам просто позволяют нажимать на кнопочки, чтобы вы могли сказать, что в ваших ничтожных жизнях есть хоть какой-то смысл. И все для того, чтобы вы зверски уставали и лишний раз не выступали.
– Не слушай его, – сказал Василий. – Он убежден в том, что люди, эксплуатирующие людей, намеренно завышают нагрузку, чтобы лишить работников сил. Это для лучшего усвоения бессодержательного шума, подаваемого из телевизора. Так людей легче контролировать.
На самом деле, ему просто нравится работать на себя. Не зависеть от чужих приказов и решений. Быть свободным, насколько это возможно. Мне, наверное, тоже нравится. Хоть я в основное время и мету улицы. В этом есть хоть какая-то польза, которую можно пощупать. Нам просто не удалось вписаться в офисную среду. Этакая любовь к труду не дала. Лично я чувствую себя на компьютерном кресле, словно прикованный. Часть меня рвется на волю, а часть покорно печатает…
– Знаешь, – задумчиво произнесла Ди, – возможно, он не далек от истины. Сейчас действительно не всегда получается отождествлять себя с результатами труда. Даже я иной раз испытываю подобные чувства.
– В любом случае, – продолжила она уже более весело, – я хотела спросить, ни составишь ли ты мне компанию на свадьбе моих друзей? Там будет мой бывший парень, и мне очень бы хотелось, чтобы кто-то сопровождал меня. Кто-то, на кого можно положиться.