– С какой-то стороны… – немного помолчав, все еще скептично согласился Василий.
Тем временем жрец установил между колоннами невысокий переносной алтарь и водрузил на него небольшой сверток.
– Что это? – спросил Василий, указывая вниз.
– Кукла, – отозвалась Ди. – Символический ребенок. Они должны принести его в жертву, дабы доказать свою преданность.
Василия передернуло.
Ди понимающе смерила его взглядом.
Все гости уже собрались. Вуки занял исходную позицию. Заиграла музыка, и по проходу меж бетонных скамей стала спускаться невеста. Ее роскошные белокурые локоны развивались на ветру словно фантастические змеи. Чувственно хищный рот искрился колючими зубками в счастливой улыбке. Невероятное множество ресниц, моргая на сверхзвуковой скорости, силилось не пустить рвущиеся на прогулку слезы. Пышное, воздушное платье сверкало на солнце множеством изящных звездочек.
– Свадебный и похоронный марши так похожи. Никогда их не различал, – заявил Василий громким шепотом.
– Сарказмируете, сударь… – парировала Ди.
– Конвейер бракосочетания.
– Тсс. Ты своим бурчанием заглушаешь шестерни.
Жених и невеста устроились подле алтаря. Торжественно загробным голосом жрец возвестил начало церемонии и тут же обратился к поприсутствующим с заученной наизусть пространной речью о материальной ответственности, которую Вуки возлагает на себя, вступая в этот союз, важности труда и финансового благополучия супругов для увеличения кормовой базы вселенной. Закончив окучивать зрителей, он наконец повернулся к заказчикам действа.
– Берешь ли ты, о муж, этот генный материал в законное пользование и обязуешься платить за сею деву всегда и везде в горе и в радости, пока смерть не избавит тебя от этой повинности? – произнес жрец все тем же похоронным тоном.
– С вожделением беру! – отозвался Вуки неожиданно молодцеватым голосом.
– Берешь ли ты, о дева, сей финансовый потенциал в постоянное пользование и обязуешься размножать его делением, почкованием и любым иным доступным вам способом, пока смерть не избавит тебя от этого бремени?
– Да! С радостью! – с придыханием произнесла невеста.
– Властью, данной мне Божественным Порядком, нарекаю вас бессрочно обязанными. Плодитесь и размножайтесь, во славу Его Божественной Тени! Можете расчленить младенца.
Он развернул покоившийся на алтаре сверток. Достал из недр одеяния изогнутый нож. Воздел его над куклой и равнодушным, преисполненным профессионализма движением опустил ей на грудь. Кукла чуть дернулась.
– Мама! – пискнула она высоко, и тут же смолкла, растерзанная на куски молодоженами.
Ритуал был завершен.
Глава 13, часть 2
Вуки оказался состоятельным парнем. И, хотя его жирка не хватило на то, чтобы заказать на торжество любимую группу, он все же сумел найти изящное решение, арендовав центральную ложу на верхнем этаже в клубе, где проходил плановый концерт. Так что было не слишком громко, но создавалось впечатление, что группа играет именно для тебя. К тому же, каждый, кто желал, мог в любой момент спуститься вниз и причаститься прекрасного.
Как несложно догадаться, музыканты исповедовали жизнеутверждающий Brutal Death. Впрочем, собравшихся это только вдохновляло.
По повелению Вуки столы в ложе сдвинули незамкнутым кольцом. Каждый мог видеть каждого, и гости, в разной степени удаленные от молодоженов, не чувствовали себя обделенными их вниманием. В центре кольца находился широкий шоколадный фонтан, богато украшенный цветами и фруктами. А вакханалию фантастических столовых приборов дополняли телескопические двузубые вилки с кнопочкой на рукояти и торчавшей из последней короткой кожаной петлей. Этот фонтан, скорее всего, являлся единственным традиционным украшением, представленном в ложе, все остальное было убрано в лучших традициях червячной секты.
Стол ломился от яств, названия которых вызвали бы у правоверного вегана сильнейший конвульсивный припадок, неминуемо влекущий за собой гибель от отравления желчью. Все говорило о том, что таких здесь не любят. Это заставило Василия проникнуться еще большей симпатией к Вуки.
Изрядно проголодавшись, он с остервенелым рвением накинулся на угощения и лишь спустя какое-то время заметил, что Ди постепенно притихла и стала казаться еще более хрупкой. Яства она использовала как некую ширму, но в остальных смыслах к ним не притрагивалась, словно опасаясь нарушить ее целостность. На осторожные расспросы Василия, твердо решившего, что в данной ситуации окольные тропы короче, девушка нехотя рассказывала ему про гостей. Ощущалось, что за столом ей не совсем уютно. Виной тому, вероятно, был парень, сидевший недалеко от Вуки и изредка невольно косившийся на тот край стола, где находился Василий. Именно этих взглядов Ди старательно избегала. Лицо парня было грубо вылеплено из толстой горелой кожи, вздыбившейся бороздами запекшихся морщин. Вздернутый обрубок носа напоминал усохший пяточек. Крошечные красные глазки пылали озлобленным светом. А отсутствующие губы были стянуты железными скобами. Когда он говорил, рот лишь немного приоткрывался, являя миру леденящую кровь черную бездну.