Незаметно для себя Василий прозвал его Свином.
Парень был одет в стильный твидовый пиджак, украшенный мелкой коричневой клеточкой. Из-под него виднелась модная фиолетовая футболка с изображением гигантской английской булавки, небрежно перечеркнутой красным крестом. Крест органично переходил в короткую надпись, гласившую: «PunkX not GAP», как бы намекая на то, что магазин не гнилой и дерьмом не торгует. В проеме между скатертью и полом Василий различил кусок синих джинсов и дорогущие кеды марки, обещавшей собрать воедино все небесные светила.
Ди так и не сказала, кто это, но даже без слов Василий легко догадался, что история их знакомства гораздо более насыщена, чем то, что ему хотелось бы знать. Как только представится возможность, он намеревался предложить девушке изучить окрестности бара. Однако она его опередила:
– Пойдем вниз. Я хочу танцевать, – тихо сказала Ди тоном, не терпящим возражений.
Василий был готов назвать творившееся внизу, как угодно, но только не танцем. Впрочем, ее, очевидно, это ничуть не смущало.
Они ненадолго задержались у притаившегося возле лестницы раздаточного столика, чтобы украдкой опустошить его спиртные закрома и, убедившись, что никто ничего не заметил, поспешили на первый этаж.
Душный запах толпы, ударивший в лицо Василию, наконец пробудил в нем ощущение выпитого. Монотонный гул инструментов, басы которых были выкручены на максимум в целях создания особенной звуковой плотности, заставлял потроха содрогаться ему в унисон. Но даже он не мог заглушить визг, издаваемый восторженно бьющимися друг о друга телами. Перед глазами Василия застыла картина, поразившая его на бойне. Он вдруг ощутил себя частью той самой аморфной розовой массы, в едином порыве сжимающейся под собственным напором. Где зад не знает, что делает перед, а все остальные еще не сырье, но уже не люди. Представил, как после концерта давящие со всех сторон туши выталкивают их сквозь крошечную дверь клуба в угрюмую городскую ночь. Вышвыривают на узкий плац, отделяющий зал от полустертой разметки, по которой несется, не разбирая пути, чья-то холодная стальная смерть.
Пол неуверенно колыхнулся и начал плавно уходить из-под ног. Остатки воздуха предательски отказывались заполнять легкие.
Василий жестами сообщил Ди, что ему необходимо припудрить рубильник, и та махнула рукой в сторону бара, предложив встретиться там.
Нельзя сказать, что очередь была длинной, но она была. Среди бесперебойно пошатывающихся и щупающих ладонями стену завсегдатаев барной зоны, бледность Василия не казалась особенно вызывающей. Проникнув наконец в клозет, он испытал немалое облегчение. Воздух здесь, невзирая на бренные запахи, казался необычайно свежим. Шум почти иссякал вовне, позволяя странному гудочку в ушах мирно попискивать. А температура окружающей среды стремилась к почти приемлемой.
Василий прошмыгнул в приоткрытую дверцу, стараясь не потревожить посетителя, целующего потрескавшуюся раковину, и озадаченно уставился в стену. Кабинки были сдвоенными. Между туалетными вазами красовался невысокий заборчик. Видимо, в минуту гнетущего одиночества какому-то изрядно изобретательному проектировщику показалось, что гадить вместе – это необычайно весело. Дверь за его спиной хлопнула, перебивая старательное сопение. Словно подтверждая эту крамольную мысль, через перегородку перевесилась длинная зубастая морда, обрамленная большими, похожими на тряпки ушами, украшенная густой жесткой щетиной и приплюснутым черным носом. Весело подмигнув, ее обладатель водрузил ногу на парапет унитаза и пустил тонкую желтую струйку вдоль плоскости перегородки. Единовременно Василию открылись и радость совместного испражнения, и главные секреты всех мужских уборных: как так выходит, что подошвы неминуемо липнут к полу, и откуда берутся эти размытые серые следы на ободке унитаза.