– Ты же бог, – ехидно осклабился Мурфеус. – Просто вернись...
Глава 14
Как он добрался до места, Василий не помнил. Подсознательная попытка отомстить всем особям противоположного пола, обратившись в иную веру, не увенчалась успехом. Сир Лансеглот был почти полностью готов, но еще не введен в эксплуатацию. Оставались незначительные детали. Видимо, некая сила все же присматривала за Василием и ласково оберегала его неспокойный тыл.
Он лежал на громоздкой, крепко промятой раскладушке в центре небольшого подсобного помещения, предназначенного для хранения долгоиграющих продуктов. Какое-то время Дмитрий использовал ее в качестве основного места отдыха своей увесистой туши. Однако сейчас большую часть ночей тот проводил в апартаментах своей новой пассии.
Василий прищурился, перетекая через край койки, при каждом движении издававшей оглушительные, леденящие кровь звуки, которые эхом расходились в глубинах начинавшего подавать признаки жизни сознания. Заботливо поставленный у изголовья тазик казался едкой венерианской топью, о химическом составе которой Василий боялся даже помыслить.
Бутылка Живенького стояла тут же. Словно древний проклятый артефакт, следующий по пятам за хозяином, она, казалось, обладает собственным извращенным разумом. Однажды коснувшись, избавиться от нее естественным образом было уже практически невозможно. На дне все еще оставалось несколько капель.
– Ну вот мы и проверили испытания новой разновидности кафеля, – криво ухмыльнулся Дмитрий, отставляя в сторону швабру.
– Странно… – прохрипел Василий, – Пиво было живое, а я сегодня мертвый….
– Тут все, как в старой сказке, – объяснил Дмитрий, протягивая другу наполненную прозрачной жидкостью стопку. – Живая вода убивает, мертвая воскрешает…
Дрожащими пальцами Василий принял подношение и с величайшим трудом влил содержимое себе в горло. Обжигающей раскаленной массой оно прокатилось по истощенной пустыне истерзанных слизистых и в пустоте между ребрами.
– Хорошо повеселился? – осведомился Дмитрий.
– Отнюдь, – прошипел сквозь зубы Василий.
– У похмелья есть одна полезная черта, – добавил он, немного переведя дух. – Все остальные проблемы тебя уже не беспокоят. По крайней мере, пока оно действует.
Дмитрий смерил товарища понимающим взглядом, минуту помедлил и наконец сухо сообщил, стараясь сменить досадную тему.
– Звонил твой отец. Громко кричал в трубку. Сказал, что на его магазин ночью напали. Побили все твои скульптуры. Утащили парочку потертых масок или что-то вроде того. Заявил, что не помнит, чтобы давал кому-то ключи, а единственный комплект до сих пор при нем. И что не может с тобой связаться. Но у тебя же тоже имелся один?
Он загадочно улыбнулся.
Сладив с животными позывами содрогающегося в муках желудка, Василий тяжело кивнул.
– Угу, – промычал он. – Ты меня раскусил. Но копию я сделал очень давно, и она ни в каких документах не значится.
– Приступ самобичевания?
– Что-то вроде того…
Дмитрий расхохотался.
– Представляешь? – процедил он сквозь смех. – Все это время старик продолжал оплачивать страховку. Теперь страховая должна ему приятную кучку денег.
– Отлично, – пробормотал себе под нос Василий, пытаясь встать с раскладушки и тяжело падая обратно.
– Э-э-э… – повысил голос Дмитрий, глядя на друга с суровой укоризной. – Ты чего это?! Собираешься так заканчивать работы?!
– Нет… – сокрушенно признался Василий.
– Тогда вали домой и проспись, – добродушно добавил ему мотивации Дмитрий. – Чтобы я тебя полуживым здесь больше не видел.
Глава 15
Робкое рассветное солнце только начинало ласкать асфальт своими мягкими лучами. Однако воздух уже гудел, сотрясаясь от клубящегося жара, издаваемого душными ароматами встревоженной пыли.
Залитые светом резные фасады памятников архитектуры различных эпох заставляли мысли невольно съеживаться под грозной тяжестью своего равнодушного взора.
По широкой центральной городской магистрали пронеслась, не разбирая пути, очередная машина. Василий не обратил на нее никакого внимания.
Рекламный щит, стоявший на противоположной стороне, методично окучивали двое рабочих. Они покрывали красовавшуюся на нем прекрасную полуобнаженную модель толстыми слоями мутного клея, постепенно заменяя ее изображением каких-то аляповатых блочных домов.
Натужно продолжая работу, Василий вскоре оказался у поворота в узкий переулок.
Вдоль дорожки по переулку были расставлены разноцветные флажки, напоминающие обрывки лоскутного платья. От них тихо пахло нежными женскими духами. К древкам некоторых флажков были приклеены маленькие открытки в форме сердечек, на которых аккуратным почерком были выведены четвертинки различных букв. Недостающие части обозначались едва заметным пунктиром. Слово, в которое они складывались, было простым и незамысловатым, однако, чтобы разгадать его, требовалось добрать до последней открытки. Впрочем, в конце пути весь этот процесс, очевидно, терял всякий смысл, открывая объекту истинную цель.
Василий пошел вдоль флажков и вскоре оказался в знакомом дворе-колодце, где среди кажущихся бесконечно высокими, желтых от старости домов был едва различим квадратик неба.
В центре двора находилась ржавая сварная конструкция, похожая на видавшие виды голубятню, которая давно уже пустовала. У подножия оной валялся пыльный черный рюкзак, сшитый из тонкой парусины. Вокруг него был расставлен частокол разноцветных флажков. Сверху доносились приглушенные звуки, едва различимые в плотном гудении просыпающегося города. Словно кто-то очень маленький, запинаясь, тянул очень грустную мелодию.
Василий ухватился за отполированные сотнями рук перекладины подвесной лестницы и осторожно взобрался на верх
Здесь на небольшой решетчатой площадке, прижавшись спиной к вообразившим себя стеной двутаврам, сидела девушка. Она смотрела на залитый солнцем ярко-голубой разрыв между крышами окружающих домов, отсюда казавшийся заключенным в толстую темно-коричневую рамку, и вполголоса пела.
Это была Ди.
– Я же говорила, что иногда здесь бываю… – виновато улыбнулась она.
Василий нерешительно пристроился рядышком.
– Прости, – тихо произнесла девушка. – Он напомнил мне…
Ди запнулась.
Василий озадачено посмотрел на нее.
– Только с тобой я могу быть собой, – выпалила она дрожащим от напряжения голосом. – Прости меня.
Ее огромные карие глаза наполняли слезы. Словно бы две морские бездны плакали, спуская по чуть вздернутым рифам скул тонкие струйки соленой воды.
Губы сами собой отыскали ее уста, сомкнулись на них, ощутив вожделенное влажное тепло, и заскользили дальше. Чарующий аромат легких духов окутал лицо, заставляя легкие жадно задерживать дыхание. Руки обхватили хрупкую узкую талию и потянули к себе.
– Давай уедем, – прошептала она, вжимаясь в плечо Василия. – Прямо завтра, с рассветом. Соберем все и уедем. Туда, куда только сможем. Подальше из этого лживого города.
Василий кивнул….