– Скульптура – это моя страсть, – с излишней долей пафоса ответил Василий. – Хотя это, надо признаться, немного не мой стиль…
– Интересное ты выбрала место. Колбаса, это про него? – спросил он, указывая на статую мужика. Еще была мысль про кота, который эту колбасу крадет. Но ее он озвучивать не стал.
– И да, и нет, – ответила Ди. – У меня есть одна идея.
Она показала Василию два билета. На них большими четкими буквами была аккуратно выведена надпись: «ЗАВОД МЯСНЫХ И КОЛБАСНЫХ ИЗДЕЛИЙ».
– Говорят, ты – то, что ты ешь. Никогда не хотел узнать, что ты на самом деле?
Глава 6
Автобус, подстерегавший любителей знаний на небольшом пяточке перед входом в парк, сейчас бороздил просторы вечерних заторов. Словно белый кит, он пробирался вперед сквозь орды мелкой пестрой рыбешки, разводя к берегам обочин серые волны асфальта.
Обсудив с Ди все возможные погодные явления, Василий наконец решился задать не дававший ему покоя вопрос:
– А что произошло тогда, тем утром, когда мы познакомились? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Я окончательно поссорилась с парнем. Банальщина, – отрешенно ответила Ди.
– Не может же быть, чтобы это был тот стареющий увалень с синющим хоботом?!
– Каким еще хоботом? Надеюсь, ты не про чье-то хозяйство? – рассмеялась Она.
– Ну… – замялся Василий. – Там просто был такой мужик…
– Наверное, ты встретил кого-то из жителей.
Нет. Мы были на вечеринке. Этот клоун напился и, пока я болтала с его же занудными друзьями, ухватил за пердак какую-то телку. Я вскипела и устроила скандал. Это было последней точкой. Высказала все, что давно хотела. Вызвала такси и поехала домой.
Он даже бровью не повел. Урод.
Я собрала вещи и пару кварталов прошагала в произвольном направлении, погруженная в собственные мыли. Знаешь, самоедство до добра не доводит.
А потом вспомнила про эту вышку. Там красиво. И тихо, ты словно в собственном коконе. Утро будто создано для грусти.
– Но как тебе удалось затащить туда свой чемодан, он же даже для меня был довольно тяжелым?
– Собственно, я его и не затащила. С трудом подняла до половины. А потом он сорвался. Слышал бы ты, что я тогда сказала, – вежливо улыбнулась она и аккуратно отвернулась к окну, демонстрируя тем самым, что больше не хочет развивать эту тему.
Василий тоже взглянул в окно.
Они были уже почти на месте. За свежим жизнеутверждающим забором виднелись обветшалые памятники победившего функционализма. Гряду одинаковых на первый взгляд бараков разбавляла частично облупившаяся мозаика, установленная над воротами главного корпуса. Она изображала Вождя мирового пролетариата, в решительном порыве осуждающего праздность и прославляющего трудолюбие. Однако художественная точность изображения здесь была принесена в жертву массовости, и под определенным углом декоративные кисти, прикрепленные на золотистых шнурках к основанию флагштока, напоминали длинные двузубые вилки, торчащие вместо рук из груди опьяненного яростью кибернетизированного Ильича.
Под его натужным взором их уже ожидал экскурсовод – бесформенная женщина с полупрозрачным телом, густым стойким румянцем во все лицо и маленькими спокойными глазками. Одна из работниц предприятия, невыносимо легкая и в то же время невероятно грузная, вызывавшая стойкие ассоциации с монстром из фильма «Капля».
Она быстро раздала всем шапочки для волос и синие рабочие робы. После чего очень вежливо, но как-то неуклюже осведомилась: «У всех ли крепко с желудком?» – добавив спустя мгновение молчаливого утверждения, что первым мы посетим забойный цех.
– Здесь все начинается, – произнесла она высоким голосом, как только группа миновала ворота.
Внутри царил болезненный полумрак, а от стен веяло сыростью и холодом. Все вокруг отчетливо походило на концлагерь для поросят. Свиней, выращенных в соседних бараках, сюда пригоняли по узкому тёмному переходу, заканчивавшемуся небольшим конусообразным загончиком, на вершине которого имелась маленькая дверка. Когда она открывалась, поток напирающих сзади животных, словно из вагона метро в час пик, выталкивал одну из свиней на крошечный майдан. Прибывшее на перрон истошно визжащее животное хватал здоровенный, скотинистого вида молодой человек с огромным белым кожаным носом и торчащими откуда-то из бритого затылка маленькими бледными глазками на тонких стебельках-ножках. Этот напоминавший гибрид быка и улитки работник быстро надевал на заднюю лапу жертвы манжет и вешал на ее крюк расположенного над головой цепного конвейера. Далее еще пока живая туша, продолжая визжать и брыкаться, следовала сама и к моменту достижения манипулятора с поэтическим названием «Жнец» измотанная бесплодными попытками выбраться уже практически не сопротивлялась. Конвейер смерти работал на полную.