…Фадеев говорил о том, что блокадный, зимний Ленинград походит на льдину. Люди живут на льдине, живут, несмотря ни на что. Ленинградцы замерзают в обледенении, в голодном и холодном небытии, и все отказало в городе: свет, вода, канализация; в обледеневших квартирах о жизни напоминает лишь черная тарелка радиорепродуктора. Радио работало!
Он говорил о том, как действовал на людей страстный, чуть хрипловатый голос Вишневского, его знаменитые радиоречи, его комиссарская, революционная убежденность, говорил о том, что Вишневского-писателя не поймешь без блокады, без Ленинграда, без флота.
Пройдет немного времени, и Всеволод Вишневский, став главным редактором журнала «Знамя», будет одним из первых читателей романа «Молодая гвардия». Произведение публиковалось одновременно в журнале и в газете «Комсомольская правда». Когда редакция «Знамени» получила первые 140 машинописных страниц романа, Вишневский тут же их прочитал и кратко, для делового, рабочего разговора с редакционным коллективом записал свои первые впечатления. Вот они:
«Вещь, чувствуется, масштабная, экспозиция неторопливая, широкая… Степь, знойное и мучительное лето 1942 г. даны прочно, верно… Смело и четко обрисовывается образ Олега Кошевого. И хорошо, чисто дан образ Ули… Прямо и горько даны все эпизоды с эвакуацией, отступлением. Постепенное нагнетание, нарастание тревоги и беды сделано умело и сильно… Удивительно написано патетическое обращение к матери, чистое, волнующее до слез, трепетное.
Верны и тонки сцены с проходящими автоматчиками, Каюткиным, хромающим майором…»
И далее: «…он (Фадеев) подчеркнул генетическое единство духа поколений».
«Вся глава — поход по степи, диалоги, переправа, бомбежка и обстрел — написаны превосходно.
Лучше стал писать Фадеев. Лучше».
Шестого сентября 1943 года сдана ленинградская рукопись, а через 10 дней, 15 сентября, газета «Правда» публикует Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении (посмертно) звания Героя Советского Союза Олегу Кошевому, Ульяне Громовой, Ивану Земнухову, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой. В том же номере напечатан и очерк Александра Фадеева «Бессмертие» — первый, решающий шаг писателя в новую тему, в сущности, емкий, сжатый образ будущей книги.
Когда же он успел написать? Откуда эта необычная для Фадеева стремительность? Оказывается, еще в августе ЦК комсомола предоставил в его распоряжение «огромные материалы комиссии, которая работала в Краснодоне».
Уже через два дня после опубликования очерка «Бессмертие» в газете «Правда» Фадеев получил командировочное удостоверение от ЦК ВЛКСМ за подписью Михайлова. В нем сказано: «Дано тов. Фадееву Александру Александровичу в том, что он командируется в Ворошиловградскую область для сбора материалов к книге о деятельности подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия».
Просьба ко всем партийным, советским и комсомольским организациям повсеместно оказывать его работе всемерное содействие».
Одновременно Фадееву выдается также командировочное удостоверение газеты «Правда» за подписью главного редактора газеты П. Н. Поспелова. Указывается, что писатель командируется в части Южного фронта с 20 сентября по 20 октября 1943 года.
«Я охотно взялся за роман, — говорил Фадеев позднее читателям, — чему способствовали некоторые автобиографические обстоятельства. Собственную юность я начал также в подполье (1918 год). Судьба так сложилась, что первые годы юности проходили в шахтерской среде. Потом пришлось учиться в Горной академии. И наконец, в 1925—26 годах много пришлось работать в соседнем с Краснодоном шахтерском округе. Поэтому быт Донбасса и шахтерский быт были мне хорошо известны».
Когда-то, еще до войны, Фадеев зашел к Владимиру Германовичу Лидину, захватив с собой одну из своих книг: это был второй том романа «Последний из удэге».
— Видишь, какая штука, — сказал он иронически, — везу, везу и никак не смогу свезти романа.
Он раскрыл книгу, задумался и сделал, после обращения по имени, надпись:
«второй том затяжного труда со старинной симпатией…»
Потом, поглядев в окно, за которым стоял хмурый мартовский день, дописал:
«Москва. Рано тает снег. И это очень забавно. Ал. Фадеев, (эсквайр). — 7.III.41 г.».
— Почему же забавно, что рано тает снег? — удивился Лидин.
— Конечно, забавно, — ответил он, не задумавшись. — Он уже серый, то есть он белый, но уже серый и весь изъеденный.
Фраза была нескладной, и Фадеев засмеялся.
Такой же не очень складной, но легкой, воздушной фразой открывается роман «Молодая гвардия». Уля говорит о речной лилии:
«…ведь она не белая, то есть она белая, но сколько оттенков — желтоватых, розоватых, каких-то небесных, а внутри, с этой влагой, она жемчужная, просто ослепительная…»
Молодая, юношеская сила бродила в нем. Дерзкая, смелая решительность в мыслях, чувствах. Трудился без отдыха. Жил только романом. Не было для него ни сомнений, ни преград. Герои, вызванные из небытия, становились живыми, все более родными, узнаваемыми.
…В начале 1944 года в связи с работой над романом «Молодая гвардия» Фадеева на время освободили от руководства Союзом писателей. Председателем союза стал Н. С. Тихонов, секретарем — Д. А. Поликарпов. На некоторое время Фадеев вообще отошел от участия в деятельности писательской организации, плотно засел в Переделкине и все свои помыслы и энергию сосредоточил на создании романа о молодогвардейцах… «Молодую гвардию» Фадеев писал с яростным вдохновением и самоотверженностью, равной самоотречению…
Из хроники-биографии А. А. Фадеева:
Сентябрь, не ранее 18. Выезжает в Ворошиловградскую область. Заезжает в Ростов. Из письма П. X. Максимову от 22 июня 1946 года: «Я был в Ростове осенью 1943 года. Ходил по родным мне местам, и так тяжело было смотреть на развалины.
Мне так хотелось в те дни, чтобы ты был в Ростове.
Мое пребывание там скрашивалось только тем, что я встретил Янчевскую, сестру Бусыгина — Варю, да Нину Ивановну, машинистку из редакции, которой я когда-то диктовал первые главы «Разгрома».
В конце сентября Фадеев приехал в Краснодон:
«Я выехал на место событий, пробыл там около месяца, опросил большое число людей. Побывал в семьях молодогвардейцев, беседовал с их товарищами по школе, с учителями и, таким образом, дополнил материал, предоставленный мне комиссией. Кроме того, я ознакомился с материалом допроса предателя Кулешова, служившего при немцах, помогавшего немцам в расправах над членами «Молодой гвардии»… Я встречался с рядом партизан и подпольных работников не только Краснодона, но и других районов Ворошиловградской области…»
«…Я мог иметь все до мельчайших деталей: знал о характере, о наружности, о взаимоотношениях и т. д., не говоря о том, что я весь месяц жил у родни Кошевого и ко мне приходили родители других молодогвардейцев».
Живет в Краснодоне. Записывает рассказы Кошевых, матери и сестры Вани Земнухова, сестер Иванцовых, матери Ульяны Громовой, беседует с М. А. Борц и ее дочерью Люсей, записывает в блокноте: «Ее пытали и били. Какие у нее серьезные взрослые глаза и какая навечная горькая от оскорбления складка губ!
Мать Осъмухина. Резкий голос. Она перенесла и испытала такое и познала такое, что навсегда сделало ее бесстрашной. Как прекрасно она сказала о находящихся еще на свободе полицейских: «Если власть их не возьмет, мы их сами поубиваем».