Миллион раз я пожалела, что согласилась. Напряжение было просто сумасшедшим, игра — тяжелой, а мое состояние — все более нестабильным. Я невольно волновалась аж за троих: за малышку, за Майка и за то, как бы мой коллега-комментатор не рехнулся. Он таращился на меня, готовый в любой момент вызвать скорую, особенно, когда я морщилась от болезненных толчков, чувствуя, как маленькая непоседа возится в животе. Врач уверяла, что последний месяц шевеления будут редкими, но какое там. Иногда мне казалось, что малышка рванет напрямую, вспоров мне живот. Да, она у нас с характером. И я думаю, с моим. Надеюсь, Майк не сразу решит покончить жизнь самоубийством с двумя чокнутыми дамочками. Хотя все эти месяцы он держался молодцом, терпел мои заскоки, да еще и вкалывал, как проклятый. Сезон оказался не из легких, и я даже в какой-то степени была рада тому, что МЮ слетел с Лиги и Кубка Англии. Как бы я ни обожала свой клуб, но приоритетом в этом году был Евро. Конечно, он хотел уйти красиво. И, черт меня дери, у него это уже получилось.
Сторм как цепи сорвался. Весь чемпионат он носился по полю, словно восемнадцатилетний. Тренер сборной, сразу честно предупредивший Майка, что берет его на замену, уже в третьем матче поставил Майка в основной состав. Англия рвала всех и вся на мелкие лоскутки. Ни одного поражения. Мы уверенно шли к победе, а впереди мчался мой муж.
Малышка снова пнула меня, и я не удержала вздоха, правда, успела отвернуться от микрофона. У меня перед глазами разворачивались эпические события. Свалка в нашей штрафной. Игроки обеих команд сгрудились у ворот. Чертов прессинг. Я закусила губу, словно сквозь тугую пелену слушая вопросы, которые мне задавал комментатор, и что-то отвечала, видимо, даже в тему. Но как только Майк с мячом, словно комета, вылетел из общей кучи, мой разум напрочь отрубился, и я, как шальная, заорала:
— Ну давай же, малыш!!!
И он дал. Черт, как же я люблю его. 2:1, и до конца осталось не так много, нужно просто продержаться. Я взглянула на монитор, который транслировал крупные планы, и обомлела. Майк бежал через поле, и я отчетливо читала по губам слова, которые он выкрикивал: «Я люблю тебя, Мел». У меня сдавило горло. Муж поднес к губам кулак и поцеловал безымянный палец с воображаемым обручальным кольцом, смотря прямо в камеру, прямо на меня. Он знал, что я вижу, он хотел, чтобы я видела.
Не в силах совладать с эмоциями, я вскочила с кресла, пробормотав:
— Простите.
Слыша, как комментатор на ходу придумывает причину моего исчезновения, я поспешила прочь из кабинки. Не было сил сидеть там и досматривать игру, борясь с эмоциями. Я чувствовала, я знала, что этот гол был победным. Во многих смыслах. Придерживая живот, я спешила самым коротким путем к выходу на поле. Стадион ревел, не умолкая. Болельщики Англии, которые, само собой, составляли большинство, жаждали скорейшей победы.
Я остановилась, чтобы перевести дыхание. Живот слегка свело, а головка ребенка куда-то надавила. Не знаю точно, что это было, но ощущения непередаваемые.
— Миссис Сторм, вы в порядке? — обратился ко мне кто-то из охраны.
Я подняла глаза, но лица разглядеть не сумела. Только сейчас я поняла, что плачу.
— Да-да, все хорошо, — уверила я расплывчатый силуэт и поспешила дальше.
Внезапно трибуны взорвались, оглушив меня. Я поняла, что это означало. Перед глазами уже зеленело. Сбавив скорость и утирая слезы, совершенно растерянная и абсолютно счастливая, я медленно приближалась к выходу на поле. Мне навстречу прошло несколько игроков Португальской сборной. Мужчины прятали свои слезы разочарования и досады от вездесущих камер. Это футбол, ребята. Простите, но победитель только один.
Я встала прямо возле выхода, не зная, что делать дальше. Нагло выйти на поле? Нет, не хочу. Лучше окрикнуть кого-нибудь из ребят и попросить позвать его. Я только быстренько скажу то, что должна, поцелую его и убегу. Но звать никого не пришлось. Мой муж спрыгнул с трибуны и подошел к кромке поля, где валялись бутылки с водой.