========== Глава 1 ==========
Небольшую, затерянную на краю Галактики планету яркий свет звезды делил на две части: с одной стороны — ясный день и спокойный океан, с другой — непроглядная тьма и полная неизвестность.
Шаттл дважды облетел по орбите, но обстановка не изменилась. Там, где день, садиться было некуда и незачем, там, где ночь — теоретически возможность посадки имелась, но пилот шаттла продолжал ее отрицать.
— Повымерли они там все разом, что ли, — бурчал он в переговорник. На планете молчали — даже треска и шорохов в динамиках не было слышно. — Ну ладно, сяду кому-нибудь на голову, но у меня же помимо вас еще три доставки. Чтобы я еще раз на подобное подписался? Пусть ваш Орден ищет других дураков.
Под ворчание пилота шаттл начал снижение. Плотные слои атмосферы, потом бесконечные облака. На низкой скорости шаттл затрясся, за переборкой загремел плохо закрепленный груз. В иллюминаторе появилось нечто странное — сначала все окутало яркое голубое свечение, затем его сменило что-то плотное и темное, моментально залепившее пластик. Двигатель подозрительно застонал.
— Вулканическое облако, — судя по голосу, пилот заранее смирился с любым возможным исходом. — Теперь мне вообще ни хаттовой жопы не видно. Как я садиться буду?
Джедаям едва ли полагалось знать такие слова, но за неделю пути словарный запас юного падавана обогатился далеко не единственной «хаттовой жопой». Пилот был изобретателен, особенно в те минуты, когда ему начинало отказывать самообладание. На третьи сутки полета Квай-Гон махнул рукой на все попытки объяснить, что язык следует держать за зубами, а выдержка еще никому не мешала, тем более что впереди была миссия — не миссия, так, небольшая прогулка, за которую все выученное Оби-Ван должен был благополучно забыть.
Облака кончились внезапно, и прямо по курсу через помутневшее стекло возникли высокие темные скалы.
— Бластер мне в очко! — в ужасе заорал пилот, резко уводя шаттл выше. Пол наклонился, за переборкой обрадованно грохнулись ящики.
Шаттл взревел, пролетая над скалами, выровнялся. В облаках образовался просвет, и сквозь серую пелену показался серебристый круг ночного спутника. Внизу простиралось бесконечное ровное поле и по-прежнему не было видно ни одного огонька.
— Столица вроде тут, — совершенно спокойно объявил пилот, сверяясь с картами. — Была, по крайней мере, а куда делась — без меня разберетесь. Где у них порт — непонятно, поэтому сажусь сюда, — он потыкал куда-то пальцем, — и сваливаю. Хватит с меня, вернусь через неделю, как и заказано, если меня по дороге не грохнут. Не жизнь, а сплошное хаттово дерьмо.
Двигатели перешли в посадочный режим. Шаттл некоторое время повисел, примеряясь, потом внезапно ушел вниз, снова пролетел вперед, задев что-то днищем, затрясся и наконец остановился.
Снаружи было тепло и безветренно. Над землей висели низкие облака, просвечивал круг спутника, на несколько километров вперед простиралась степь, местами отмеченная редкими низкими скалами, дальше виднелся лес.
Шаттл, как и предсказывал пилот, сел на какое-то заброшенное, к счастью, строение. Вулканическая пыль как языком слизала яркий логотип транспортной компании, иллюминаторы почти утратили прозрачность, но в остальном он не пострадал.
— Вам туда, — пилот, отвлекшись на секунду от созерцания нанесенного шаттлу ущерба, махнул рукой в направлении леса. — Слева — фермы, дорога до города — через лес. Недалеко, километров пятнадцать будет, к утру доберетесь. Все равно тут нет никого, странно, позавчера я еще сводку погоды запрашивал. Вот же мурглаковы дети, про вулкан даже не заикнулись. Может, их тут извержением всех и накрыло? Но мне ждать вас некогда, я и так три дня потерял.
Сказав это, пилот зашел в шаттл и закрыл за собой входной шлюз. Квай-Гон уныло огляделся: начало миссии несколько не задалось.
*
Как обычно и бывало, Йода вызвал Квай-Гона к себе в комнату, а не в зал Совета. Слишком привык к внезапным выходкам, слишком хорошо знал, что слово за слово — и рутинная планёрка превратится в выяснение отношений. И ладно бы между собой; нет, Квай-Гон больше любил выяснять отношения с Силой, долгом, пророчествами и другими сложными вещами.
— Жалко гонять тебя, — сказал он, скорбно поникнув ушами. — Но кого ещё, м-м? Недавно справился с конфликтом двух кланов на Хаастине ты, верно?
— Верно, учитель.
— Дуку говорил, неплохо поладить смог с местными, м-м?
— И это верно, учитель.
Йода покивал самому себе, призвал в руку небольшой микропроектор, перебросил Квай-Гону.
— Венисиола, — пояснил он. — Земельную реформу обсуждают, референдум проводят… что-то делят, одним словом: то ли землю, то ли деньги… и то, и другое, быть может.
Оба они отлично знали, что означает подобная дележка на провинциальной планете: столкновение интересов, возмущённые плантаторы или просто крупные землевладельцы, отчаявшиеся фермеры… и это только начало. Любая земельная реформа рано или поздно приводила к печальным последствиям, тем более, когда речь заходила о выморочной собственности, на которую неизменно хватало претендентов, и об очередных аборигенах, которых ущемлять, конечно, было нельзя — но кому в Области Колонизации не плевать на то «нельзя»?
— А если немного точнее, магистр? Что от нас потребуется, если по существу?
Йода покивал самому себе, пожевал губы, ответил:
— Наблюдателя они хотят. Референдум по реформе проводить будут, боятся, что обманут их. Посидишь там, последишь. Дело несложное. Будешь больше говорить, меньше сражаться, — Йода хехекнул несколько раз. — Хотя кому и сложное, да. Кому и сложное. Да и юному Оби-Вану тренировки нужны, и не только в мечемашестве и швырянии камней Силой, Квай-Гон. Больших войн не было с самого рождения моего, а значит, и готовить учеников не к войне надо, а к миру.
Квай-Гон понял упрёк и покаянно склонил голову: он и правда слишком усердствовал в физическом развитии ученика, почти не успевая заняться духовным.
— Я возьму его на Венисиолу, учитель. Уверен, ему пойдёт на пользу.
*
Всю неделю пути Квай-Гон снова и снова раскладывал содержимое микропроектора: по объёму, по названию, по типу данных… снова, и снова, и снова — и снова бесполезно.
Чип голографической памяти хранил информацию о крупнейших населённых пунктах Венисиолы (всех двух, и одна деревня в претендентах), о строении и особенностях организма аборигенов — фалнаутов, чем-то похожих одновременно на наутолан, тви’лекков и фаллиенов, об основных отраслях экономики: штучное производство неповоротливых фермерских дроидов да сельское хозяйство.
В текстовом формате была изложена краткая история планеты (жила себе мирно, пока не пришли колонисты — вот и вся история), можно было даже посмотреть на внешность губернатора и уставной документ референдума. Прибытие колонистов фалнауты приняли спокойно, потеснились, разумно извлекли выгоду: за двести лет колонизации на Венисиоле появился какой-никакой, но прогресс, часть фалнаутов успешно адаптировалась к новому образу жизни и даже — как мило, однако, — перестала питаться соплеменниками.
Обитаемая зона — единственный континент, климат ровный, местность в основном равнинная, хотя есть и невысокие горы, вулканическая активность — систематическая, но не сильная, из природных катаклизмов, досаждающих жителям, только непредсказуемые ураганы. Полезных ископаемых нет, бак привозного топлива стоит, как четверть нового спидера, электричество вырабатывается ветряками и солнечными батареями.
Референдум касался территории, где раньше жили фалнауты. Охотники-собиратели, мало заинтересованные в чём-либо, кроме своих традиционных промыслов, они внезапно исчезли — невеликая редкость там, где сталкиваются интересы колонистов и местных жителей, уступающих им во всём — от технологий до правового статуса. Губернатор выждал два положенных по закону года, а затем объявил референдум об изъятии выморочных земель, которыми, по слухам, пользовался и раньше, потому что фалнауты запретить ему не могли.