Не человек, а просто кладезь информации! Вот только дроид, карауливший на поле, никаких камней не подбирал.
— А вы там, в лесу, никого больше не видели?
— Никого не видели. Есть дураки, которые ночью на улицу лезут?
— Всякое бывает.
Квай-Гона ответ Нута насторожил.
— Говорю же — ходит кто-то, то ли браконьер, то ли мародёр. Сам его вблизи не видел, — Нут помрачнел и откровенничал уже менее охотно, видимо, поняв, что зря повел разговор в эту сторону. Квай-Гон догадался, что Нута сильно волновал некто, хозяйничающий на его территории, а еще — кто-то, так и не появившийся за несколько дней. Но, решив не портить отношения с хозяином, который согласился пустить их на ночь в свой дом, Квай-Гон поблагодарил его и направился в комнату, где спал Оби-Ван.
Комнатка была совсем небольшой, но уютной, пользовались ей явно редко. Окна были плотно занавешены, тусклая лампочка давала слабый свет, кровать имелась всего одна, на ней и лежал Оби-Ван, Квай-Гону постелили на полу. Ему было не привыкать: где он только ни ночевал на заданиях.
Как только Квай-Гон вошел в комнату, Оби-Ван тут же повернул голову к нему и решительно проговорил:
— Я плохой джедай, учитель. Я испугался. Мне было страшно, мне и сейчас страшно, а страх…
— …ведет на Темную Сторону, — закончил за него Квай-Гон и тяжело вздохнул.
Он не собирался пока заводить этот разговор, хотел подтолкнуть ученика к тому, чтобы тот сам осознал хотя бы половину ответа на свой вопрос, но… но, значит, пришло время.
— Скажи мне, Оби-Ван, может ли страх Темной Стороны привести на Темную Сторону?
Оби-Ван недоумённо поднял взгляд на учителя. Ну да, не привык ещё к тому, что можно смотреть на жизнь не только сквозь строки Кодекса. Ничего, привыкнет. А пока стоило продолжать:
— Страх с людьми творит ужасные вещи. И, конечно, страх может привести на Темную Сторону, — медленно сказал Квай-Гон, садясь на край кровати, — но не сам страх, а неумение с ним справляться, — он замолчал, обдумывая следующие слова: — Оби-Ван, ты только недавно стал падаваном и еще не столкнулся ни с жестокостью, ни с несправедливостями, которые есть везде за пределами Храма. Твоя задача, как джедая — как человека, — не стать бесстрашным и бесчувственным, а принять свой страх и научиться с ним справляться, продолжать действовать, несмотря на переживания. Это сложно, это требует времени, это не получится вот так сразу, но учиться этому нужно. Необходимо, раз уж ты джедай, — он снова замолчал, давая Оби-Вану возможность обдумать сказанное.
Тот какое-то время молчал, а затем, посмотрев на Квай-Гона, тихо проговорил:
— Получается, я всё равно подвел вас, учитель. Когда те существа напали на нас, я… я почти не смог ничего сделать. Только стоял и смотрел, еще и рану получил, — он замолчал, а затем отвел взгляд в сторону и прошептал: — Я не смог справиться со своим страхом.
Как ни жаль было Квай-Гону раненого ученика, он не смог сдержать улыбку, так тот был суров и серьёзен — к себе в первую очередь.
— Пройдет не один год, прежде чем ты научишься действовать быстро и четко в таких ситуациях. Эти… лептотиолы как-то вызывают страх, — сказал Квай-Гон, умолчав, что и сам тогда перепугался изрядно. — И потом, ты ведь пытался сражаться. По крайней мере, мне не пришлось краснеть за тебя.
Оби-Вана настолько поразили последние слова, что он приподнялся на кровати, посмотрел на Квай-Гона, смешно приподняв брови, и спросил:
— Учитель, что вы имеете в виду?
Квай-Гон поднялся и начал готовиться ко сну, а когда он устроился на своей скромной лежанке, то начал свой рассказ:
— Ты ведь знаешь моего учителя, мастера Дуку? Он специализировался по решению сложных политических вопросов. А мне было одиннадцать, и, хоть толку от меня было немного, мастер Дуку всё равно решил взять меня с собой, разумно полагая, что раз я его падаван, пора бы показать мне политическую кухню — позволить побыть в ней пусть пока не поваром, так хоть поварёнком. Моё первое задание! Мы тогда отправились в систему Тири… что конкретно нам надо было там сделать, уже не помню. Я должен был сидеть на переговорах и вникать, но я удрал и вместе с другими детьми — местными и прилетевшими с родителями на вроде бы какой-то саммит — исследовал дворец, пока мастер Дуку был занят. Там была уйма интересных комнат — большей частью, конечно, запертых, и настоящий лабиринт коридоров. И вдруг мы увидели открытую дверь! За ней была комната, вся уставленная какими-то причудливыми машинками, приборами, колбами… всё это перемигивалось яркими огоньками, жужжало, стрекотало и бибикало. Конечно, мы ринулись рассматривать всё поближе, и уж не помню как, но я случайно активировал стоявшего в углу старого дроида, — Квай-Гон умолк на миг, глядя на проносящиеся в памяти пёстрые огни, продолжил: — Не знаю, что было с тем дроидом и как он попал в ту странную комнату, но, едва включившись, он принялся всё быстрее и быстрее вращать головой, а потом сорвался с места и, разогнавшись, на полной скорости пробил стену. К счастью, никто не пострадал, разве что моя репутация, — он улыбнулся, — и репутация графини Гарено. Она как раз за той стеной предавалась… весёлому времяпровождению с официантом.
Оби-Ван тихо засмеялся.
— Вот тебе смешно, а мне в тот момент быстро стало не до шуток. Графиня была вне себя, обвинила нас в шантаже и шпионаже, устроила грандиозный скандал. Задание было не просто не выполнено — оно было категорически провалено. Мастер Дуку даже не трудился скрывать, как он на меня зол. Ты скажешь, глупо винить ребенка в провале, но всё же доля моей вины в этом была, и немалая, верно?
И улыбнулся: нехитрая история-таки помогла ученику успокоиться и расслабиться.
— Пора спать, завтра предстоит сложный день.
*
— Я должен тебе кое-что сказать, ученик, — не нужно было Силы, чтобы узнать привычно крепкую хватку старческой руки.
— Учитель? — Квай-Гон широко улыбнулся. — Я уже отвык от мысли, что вас можно встретить в Храме. Как ваши дела с хаттами?
Вместо ответа мастер Дуку устало покачал головой. В общем-то, можно было и не спрашивать: предвыборная инициатива по улучшению жизни лично зависимого сословия в союзных государствах была обречена ещё до того, как неизвестный болван её придумал, а сотни болванов (несколько более известных) — подхватили и позволили продвинуть.
Квай-Гон достаточно мало разбирался в политике, но даже его скудных знаний с лихвой хватало, чтобы понять: очередная ловушка для голосов, очередная растрата бесценных талантов, бесценных мастеров своего дела…
Трижды бесценного времени.
— Но не думай, что я пришёл жаловаться. Что бы ни творилось между мной, Республикой и хаттами, оно не в силах отвлечь меня от долга учителя предупредить ученика о… некоторых подводных камнях, которые поджидают его на пути.
Старик любил выражать мысли выспренным, переусложнённым слогом. Будто не в коридоре со знакомыми беседовал, а читал речь перед дворянским собранием Серенно.
— Камнях? — переспросил Квай-Гон.
— Да, камнях. Или даже скалах, — Дуку усмехнулся чему-то, одному ему известному. — Видишь ли, миссия, которую тебе поручили, — на… как бишь её там?
— Венисиоле.
Квай-Гон отлично знал, что ничего учитель не забыл, раз уж специально пришёл предупредить о каких-то местных особенностях… но Дуку любил делать вид, что ему не до бренных мелочей вроде имён или названий, и долг ученика повелевал ему подыграть.
— Венисиола, да. И Хаастин, с которого ты недавно вернулся, — всё это части одного пазла. Сенатор Валорум хочет, чтобы окраины увидели в нём защитника… при этом, как ты догадываешься, он хочет, чтобы защитником его сочли по итогу наших удач — таких, как на Хаастине.
Дуку внимательно посмотрел на него, многозначительно улыбнулся: ну как, мол, понял намёк?