— Оборудование из машинного зала, — серьезно ответил Прия. — Даже у лурменов возникли бы подозрения, предложи им хоть что-то оттуда. А за той дверью несколько новеньких датакронов. Вы ведь рыцарь, наверное, знаете, к чему это? Я такого в жизни не встречал.
Обдумывать его слова было некогда: за новой дверью искажение сжималось в особенно плотный и болезненный ком. Белый мертвенный свет освещал темно-зеленые стены, выдранные наспех провода, медицинское оборудование… то, которое не успели или не смогли снять. И ничего больше, ничего, что можно было увидеть глазами, а не почувствовать в Силе. Что бы здесь ни творили, результатом были боль, отчаяние и страх.
Прия сразу заглянул за металлическую дверь в другом конце лаборатории.
— Здесь холодрыга, как на Хоте! — пробормотал он. — Нагнало за тот час, пока мы ходим. Но странно не это. Странно, что тьма здесь словно родилась сама собой, а не пришла по приглашению.
— Кто-то использовал темные техники, — нахмурившись, сказал Квай-Гон. — Кто-то, кто владеет Силой, нашел фалнаутов, построил базу и проводил эксперименты.
Кто обладал достаточными средствами, властью и силой, чтобы сотворить такое? Темные джедаи? Но о павших ему ничего известно не было. Безумные учёные? Очевидный вариант, но кто им платил? Ситы? О них не слышали уже тысячу лет.
Кто это делал и зачем?
— Здесь нет следов манипуляции тьмой, — тихо ответил Прия. — Скорее, просто… следы экспериментов. Необязательно присягать тёмной стороне, чтобы творить чудовищные вещи.
— И ты даже не заметил этого! Ты — джедай, твое призвание помогать людям и бороться с темной стороной Силы. Ты должен был следить за этой планетой! А ты за спиной Ордена… — Квай-Гон не стал договаривать ни про доклад, ни про интрижки с Мэйдо, но понадеялся, что панторанин поймет его и так.
Тот словно его и не слышал:
— Из года в год, из века в век, снова и снова мы повторяем одну и ту же ошибку. Нам чудится, лишь мы, одарённые, способны творить как истинное добро, так и настоящее зло. Мы забываем, что даже величайшего из мастеров может убить меткий выстрел из самого дешёвого бластера, и даже темнейшего ситха способен превзойти обычный рабовладелец, забавы ради скармливающий рабов-перестарков любимому питомцу. Пока ситх вопит и грозится кулаком самой Силе, этот зауряднейший из разумных попивает сладкие вина или покуривает кальян, а у него перед глазами гибнет беспомощное существо, никому не чинившее дурного, и другое существо, неразумное, превращается в лютое чудовище…
Привычка представителя проповедовать при каждом неудобном для всех, кроме него, случае была ужасна. Сейчас, впрочем, он явно пытался болтовнёй заглушить в себе страх — может быть, страх, что никакой донос уже не спасёт его от того, что на его территории проходили тёмные обряды, а он даже этого не заметил. А ведь так демонстрировал любовь к фалнаутам, так хвастался хорошими с ними отношениями!
— Посмотри, как искажены линии Силы! Она дрожит от боли, от страха и ярости! Ты действительно считаешь, что это могло произойти случайно?
«Не нарочно ли он хвастался этой любовью? — с неприязнью подумал Квай-Гон. — Не потому ли, что он не слепой идиот, нет, соучастник, стремящийся прикрыть своих подельников? Сначала заманил в Нэгну в день запланированного взрыва, потом сюда…»
— Слетайте на Татуин, мастер Джинн. Слетайте однажды туда, и обсудим — и тьму, и техники, что угодно, — покачал головой Прия; нет, вопреки всему он был в самом деле спокоен. Не понимал, во что влип? Или спланировал, как разом от всех избавиться? — А я только напомню: чтобы причинить боль живому, не нужны ни Великая Сила, ни великая сила. Достаточно изобретательности и парочки специальных приборов… а точнее, достаточно нежелания думать о последствиях, желания получить результат и при этом быть уверенным в собственной правоте и праве поступать, как вздумается.
Очередная очевидная истина. Но поверить, что подобное искажение могло появиться просто так, само по себе? Нет, это было почти невозможно. Чтобы создать такое, нужно понимать, что творишь.
«Или это неловкая ложь на тот случай, если я вдруг поверю, и рисковать, убивая меня, падавана и влюблённую дурёху, уже не потребуется?»
— Забавно, что мы восхищаемся достижениями одарённых, но закрываем глаза на достижения нормальных людей. Забавно, потому что мы не хвалим рыбу за то, что она умеет плавать, или птицу за то, что она умеет летать. Зачем хвалить умеющего направлять Силу за то, что он это умеет? Не лучше ли оглянуться и склониться перед теми, кто достигает величия без удобно проложенного пути, своим умом и своими стараниями?
— К чему ты это? — оборвал его Квай-Гон.
— Не лучше ли нам восхититься достижением нормальных людей и пойти осмотреть комнату с датакронами? — улыбнулся Прия.
Там мог быть ответ. Или ловушка. Которая сама по себе станет ответом, так что…
— Восхитимся, чего бы и нет.
========== Глава 14 ==========
Сидеть в машинном зале Ате и Оби-Вану очень скоро надоело. Оби-Ван потерял терпение первым и теперь переминался перед дверью, Ата, стряхнув странное наваждение, подумала, что зря согласилась тут торчать. Почему именно она согласилась и даже не попыталась спорить, она не понимала, все вышло… слишком спонтанно.
В конце концов она решительно подошла к двери и поманила за собой воодушевившегося Оби-Вана. Они высунулись в коридор, озираясь по сторонам: оба джедая уже ушли, и даже шагов их не было слышно.
— Я меч не починил, — виновато прошептал Оби-Ван, и Ата ему ободряюще улыбнулась: опасаться здесь было некого.
Джедаев искать не хотелось: один наорёт за неподчинение, другой так посмотрит и что-то себе под нос пробормочет, что лучше бы наорал. Ата бодро шла по коридору, Оби-Ван следовал за ней и, кажется, даже без меча воображал себя её защитником, как она воображала его защитницей себя. И кто из них был прав? Он, она, оба, никто?
Всё было отвратительно сложно последние несколько дней! В детстве Ату учили, что джедаи — добрые волшебники, в которых нужно верить, и тогда они придут на помощь. Позже она узнала, что волшебства не существует… а потом — что волшебство есть, совсем как в детской книжке: «Огонь может стать бабочкой тем легче, что и бабочка может стать огнём».
Хорошо. Ата никогда не отказывалась признавать правду, подтвержденную фактами. Но волшебство не означало, что в джедаев можно верить.
Да и в кого из них? В красавца Прию, что флиртует с ней как мужчина, а с Мэйдо — как женщина? Который на самом деле не флиртует ни с кем, потому что у него обет целомудрия, и это всего лишь вежливость — или что? В Квай-Гона, которому откровенно плевать, какими средствами добиваться поставленной цели? В зашуганного ребёнка, которому не меньше тринадцати, а ведёт он себя… брат даже в девять лет был взрослее и самостоятельнее!
Ата привыкла верить только в себя и в простые, надёжные вещи, такие, как хорошие ботинки, крепкий комбинезон или надёжный датапад…
Она прислушалась: из-за одной из дверей доносился привычный, ставший ей родным тихий гул энергоячеек и энергораспределителей. Там должны были быть датакроны. Ата подергала дверную ручку, опасаясь, что комната заперта, но дверь открылась, стоило чуть сильнее нажать.
Помещение было обставлено, как небольшой вычислительный центр или операторская, глаз радовали три симпатичных новеньких датакрона.
— Ух ты! — восхитился Оби-Ван. — Мы теперь можем всё это взломать, да?
Ата потрепала его по голове.
— Это карается законом, — напомнила она.
Оби-Ван вздрогнул — видимо, к подобным условным, не обязывающим немедленно устыдиться и осознать собственную никчемность укорам он не привык. Он вообще чудовищно легко впадал в приступы самобичевания. «Они калечат детей, — подумала Ата. — Сравнить Оби-Вана и Пери… тот, хоть и получает временами от отца, никогда не станет считать себя из-за этого ничтожеством…»
Немного побродив по кабинету, она нашла провода от экранной установки, воткнула штекеры в гнездо. Стандартный разъём, стандартная заставка на экране… Датакроны не запросили ни скана сетчатки, ни голосового ввода, только выдали окошко под пароль. За информационную безопасность здесь отвечал полный кретин. А это значило… это значило возможность развлечься самой и развлечь Оби-Вана, раз он так жаждал увидеть чудеса рубки льда!