«Бессмысленно».
— Я признаю тебя достойным, — Квай-Гон отсёк мечом косичку.
«Достойным чего?»
— Я признаю тебя равным, — он протянул руку, помогая встать.
«Есть своя правда: в этом унижении мы равны».
— Я признаю тебя лучшим, — Квай-Гон припал на одно колено и защёлкнул у панторанина на талии пояс с мечом. Которым тот не умел владеть. «Фарс, фарс, фарс…»
Ученики его предали, не дойдя до конца. Этот синий не понимал, какая честь ему оказана, и насколько оскорбительна эта честь.
— Славься, Прия Шани, рыцарь Республики!
«Но почему он плачет от счастья?»
Рыцарь не может быть жалким. Рыцарь не может не владеть мечом и словом. К чему стремился Прия Шани? Что хотел? Что хотел, что получил сам Квай-Гон — заслуженную награду? Такую, что стыдно взглянуть на Совет…
И все-таки — ученик, и значит, Квай-Гон теперь за него отвечает. По чьей же прихоти, вине или планам? Может быть, Силы?
— Иди и исполни свой долг.
Йода выглядел очень довольным. То ли посвящением, то ли тем, что все обошлось малой кровью: сплавить мальчишку, от которого все равно никакого проку, туда, где ему самое место, угодить Сенату, поставить на место Квай-Гона… Магистр Винду удовлетворенно кивнул.
— Со временем ты простишь себя за грех, которого не совершал, и всё вернётся, — продолжал Йода.
Оби-Ван торчал неподалеку от зала Совета, и сложно было сказать, ревнует он к панторанину или просто досадует, что ничего не увидел своими глазами. Никаких изменений в представителе… нет, теперь уже рыцаре Шани он заметить не мог, но бросился к нему и прижался, как к родному отцу. Квай-Гон решил, что не стоит портить момент. Панторанин сейчас улетит, Оби-Ван останется, а Квай-Гон по-прежнему его учитель, незыблемый авторитет.
Было еще кое-что, что Квай-Гон до сих пор не сказал.
— Спасибо за Оби-Вана.
Прия сдержанно кивнул — крыть ему было нечем.
*
«Мы запускаем цепь событий, но не отслеживаем её. Каждый из нас проживает свою историю, не зная и не имея права знать о чужих, ученик. Хотя… должен признаться: мне тоже любопытно, куда приведёт эта цепь. И приведёт ли куда-нибудь…»
Учитель Дуку любил рассуждать. Квай-Гон нередко думал, что тот поспешил с выбором падавана, но со временем начал замечать, что сам стал похож на своего учителя. Эти же слова, один в один, Квай-Гон повторил Оби-Вану, когда тот, прижатый к стенке, признался, что потерял доверенный ему дата-кристалл.
Это не удивило. Будто все было подстроено так, чтобы не осталось от этой миссии ни следа, ни зацепки. Да и были ли лепты и Нэгна, Красная Гора и референдум, пророчество и пожар, губернатор и Мэйдо, и Ата, и Нут, и Пери? Было ли это все, потерянное в странной дымке, словно оставшейся от пожара?
«Чёрно-белая маска может только сгореть…»
Представитель… рыцарь Прия Шани, бесспорно, был, и статус Квай-Гона он подтвердил окончательно. Ученик, которого он ни дня не учил. Насмешка Силы. Подделка, фальсификация, фальшивые люди с фальшивыми лицами, подложные события, факты, канувшие в небытие. Прошли перед глазами и исчезли, и ничего, кроме дрожи от ночного кошмара.
Кое-что, впрочем, еще сохранилось.
— Я ждал тебя несколько дней назад, — заметил учитель Дуку с некоторой обидой. Да, стоило зайти к нему раньше. — Я ведь предупреждал.
— Что вам мешало сказать мне прямо? — не выдержал Квай-Гон. — Обо всех этих… подводных камнях?
У «подводных камней» было имя, цели, была даже жизнь. Очень, возможно, недолгая. Учитель наклонил голову, терпеливо ждал.
— О гиперпространственных путях, о представителях, об эмиссарах, наконец?
— Гиперпространственные пути тебя не касаются, — сказал учитель неожиданно резко, и Квай-Гон поморщился. — Что касается эмиссаров… сядь.
Квай-Гон послушался. Говорить учитель мог часами, главное было — выцеплять из его речи важное и кивать в нужных местах.
— Политика и бизнес — не твоя сильная сторона. Я настаивал, чтобы Мэйдо сообщила тебе о своих полномочиях, Совет далеко, она близко, а ты не слишком чтишь авторитеты. Но она заявила… — Дуку замолк, но Квай-Гон и сам мог додумать: «Занимайтесь лучше своими шаттлами». — Не знаю, чем ты себя проявил, но она выгораживала тебя после Нэгны. Я был зол. Исключительно зол. На вас обоих, — уточнил он и снова помолчал. — Как ты смог вообще с ней поладить?
Посмотрел он с подозрением, Квай-Гон пожал плечами. Если учитель называл это «поладить», то с Прией Шани они стали друзьями не разлей вода.
— Было два варианта, — неохотно признался учитель, — но Валорум выбрал ее. Они быстро договорились, да и специалист она несравненно сильнее. Настоял Валорум, настояла моя семья. Когда на кону очень большие деньги и очень высокий пост, все решает квалификация посредника.
Квай-Гон попытался изобразить что-то среднее между удивлением, улыбкой и недоверием.
— Вы знакомы с докладом Сенату?
— Доклад меня не интересует, — отмахнулся учитель. — Важнее то, что пост губернатора занял человек, который сможет сделать из этой планеты сильный транспортный центр.
— Она там ненадолго, — возразил Квай-Гон, подумав о разочаровании представителя… хатт его побери, рыцаря Шани. Как эта насмешка над Орденом сможет кого-нибудь защитить? — Пока Сенат не пришлет эмиссару Мэйдо замену.
— Сенат никого не пришлет. Кто будет менять профессионала такого уровня на политика, способного только красть? А другого туда никто не отправит. Теперь там твой ученик…
— Который подтвердил мое звание мастера, — перебил Квай-Гон. — Ученик достоин своего учителя?
— Ученик всегда достоин учителя, — печально сообщил Дуку. Раскаивался ли он, что сам когда-то выбрал Квай-Гона? — Какие бы ошибки он ни совершил. Когда-то я признал тебя равным, забыл?
Что-то блеснуло знакомое, но Квай-Гон никак не мог вспомнить. Все посвящение было таким же, как видения в Красной Горе. Там тоже явились ученики… достойные своего мастера.
— Первый мой ученик пал на темную сторону, — сказал Квай-Гон и поднялся. — Вторая покинула Орден, предпочтя служение собственным страстям служению людям. Этому я их научил? Этому вы учили меня? Кто из нас оказался учителем хуже?
А Оби-Ван? Но Дуку молчал. Не поддавался на откровенные провокации, хотя Квай-Гон изо всех сил старался поссориться с ним. Мэйдо, конечно, увидела то, что учитель стремился скрыть: «К вам отправился мой ученик, было бы весьма неплохо, если бы вы в него ткнули вашими полномочиями, но плохо уже то, что отправился именно он… Я не доверяю ему, а как насчет вас, эмиссар?»
— Мой нынешний ученик несколько раз чуть не погиб по собственной глупости. Потерял мой последний шанс дополнить доклад эмиссара. Этому я его научил?
— Возможно, — загадочно улыбнулся учитель. Совсем как панторанин, не хватало только пары местных легенд. — Разве надо что-то там дополнять?
— Вы же с ним не знакомы, — напомнил Квай-Гон и внезапно уверился, что Дуку принял в подготовке доклада непосредственное участие.
«Все мы пытаемся исполнять свой долг, и все мы сбиваемся с пути…» О чем магистр-отшельник спросил тогда? О чем-то важном. Что же ему ответить?..
Но какое это теперь имеет значение?
— У меня есть вот это, — и Квай-Гон, покопавшись в кармане, протянул учителю Дуку единственное доказательство того, что все было на самом деле. — Какая ирония, правда, учитель? Нет ничего, кроме обрывка старого флимзипласта.
Дуку взял обрывок с недоверием, повертел в руке, всмотрелся. Квай-Гон наблюдал за ним с плохо скрытым ехидством: деньги ведь любят счет. Вот он, выписан. Можно оплачивать.
— Где ты нашел его?
— В Красной Горе, — и Квай-Гон снова вспомнил: «Ошибка — не смертельно, пока ты успеваешь её осознать и исправить…»
Что он мог исправить? Цепь событий?
— Тайпока, — учитель похмыкал. — Надо же, никогда об этом месте не слышал.
Квай-Гон тоже не слышал. Но кое-что все-таки мог сообщить.
— Это столица Камино. Я узнал — там торгуют рыбой.