— А?
— Вы меня тоже отпустите?
Он пожал плечами.
— Не, я жду охрану. Когда-нибудь они меня все-таки найдут. И тебя.
— Шаман придет раньше.
Я вложила в эту реплику слишком много веры, и вдруг поняла, что во мне ее больше не осталось.
— Как повезет, — хмыкнул господин Тере-Пере, — смотря на чьей стороне судьба.
— Простите… — вдруг спросила я, хоть и понимала всю неуместность этого вопроса, — вы же не наказали Варуса за то, что он нас отпустил?
— Наказал?
— Не хочу лезть в ваши семейные дела, но все же… Может, оставили ему ожог на пол-лица или типа того? Он стал куда реже появляться в прессе, и я беспокоюсь, и…
— Ожог? Пф! — Он рассмеялся, прикрывая рот рукой, как манерная дама, — Я сделал хуже: аннулировал его кредитку. И откуда тебе только мысль такая в голову пришла? Из диких ты времен, однако. Это было в обычае твоего племени?
Он потянулся ко мне огромной лапищей, и я отшатнулась, вжавшись в стену.
— У-у-у, трогать нельзя? Как зоопарк? Тогда и конфетку не дам.
— Э-э-э, — я поколебалась, но решила этот выпад проигнорировать, — не совсем в обычае, — вздохнула я, — долго объяснять… Я жила в городе, и племени у меня не было…
— Это начало грустной истории? — забеспокоился господин Тере-Пере, — Мой психотерапевт говорит, что у меня проблемы с эмпатией, и мне стоит внимательнее слушать такие вещи, но они ведь жутко скучные. Подожди, я достану платок, чтобы вежливо сморкаться, ладно?
— Я не теряла племени! То есть… я никогда и не была в племени! Не было никаких племен! То есть были, но не там, где я жила, и…
— Так ты была изгоем, да?
Платок, к счастью, оказался самым обычным мужским клетчатым платком солидного коричневого цвета. Если бы там были бубенчики по краям или, не знаю, блестки, я бы точно решила, что лежу где-то в больнице на Цеери-ки и брежу.
Удивительно, как могут поколебать душевное равновесие какие-то блестки. И как успокаивает обычный коричневый платок. Есть в нем что-то основательное, что-то… надежное.
Я уже не знала, что и думать. Он вел себя как полнейший псих, но нужно же было учитывать и разницу культур…
— Я никем не была!
— То есть была никем?
— Да нет же! У вас что-то с переводчиком?
…или с головой? Этого я не сказала, но подумала, как можно громче.
— Это ты плохо объясняешь, — обиделся господин, — объяснила бы нормально, я бы все понял.
— Книжки читать надо бы…
— Что такое «книжки»?
Я поняла, что сейчас взвою. И Шаман все не летел, не летел… испугался, что ли? Предатель. Предатели. Целый предательский рой. Рой предателей.
— Да почему вы себя так ведете?!
— Потому что могу, — фыркнул господин Теле-Пере, — кто мне запретит?
— Вы… Вы… — бесил он меня несказанно.
Я его уже даже не боялась. Ситуация все больше походила на бредовый сон, и меня понесло.
— Вы… ужасный человек!
— Да ладно?
— Плохой отец!
— Кто сказал?
— Я!
— То есть никто? — его гусеницы-брови соизволили приподняться чуть выше по лбу, лоб сморщился, глаза хитро блеснули, — Тогда я ничего и не услышал.
Он вдруг встал с качелей, с хрустом потянулся.
— Пока.
— А… не будете меня ловить? Вы же меня ловили? — залепетала я.
— Нечего тут ловить, — вдохнул он, — не интересно. Пусть охрана разбирается. Ты — скучища. История даже не грустная. Все «я», да «я», и негде смеяться.
— …Что?
— Если ты никто, то ты ничего не сможешь мне сделать. — он пожал плечами, — я трачу время в никуда. Надоело.
И он просто ушел.
Иногда мне кажется, что всего этого не было.
Что я просто снова заблудилась и прикорнула на тех самых качелях, и мне все это приснилось. Этот странный человек, загнавший меня в угол и отпустивший, так и не дождавшись игры. Я бы сравнила его со львом или с кошкой, но у кошек есть грация, сила, пружинистая походка, а у этого будто бы и не было ничего такого, но казалось, что он в любой момент достанет из кармана хлыст и прищелкнет им, заставляя мироздание прыгать через обруч.
Он мог все закончить тогда. Серьезно, окажись у него пистолет, или из чего там сейчас стреляют… или он мог вызвать охрану… и я еще долго не могла понять: почему?
Как такое вообще могло случиться?
Я встретила его в такой толпе, я с ним говорила, и… ничего.
Я никому об этом тогда не рассказала. Мико бы мне просто не поверила. Освальд бы распсиховался, но никто бы мне не ответил, почему. То есть… Господин Тере-Пере несомненно был гениальным психом, вот и все.
Однажды я даже чуть Варусу не написала. Хотелось хоть с кем-нибудь поделиться, аж распирало. В три часа ночи вообще часто бываешь близок к тому, чтобы сделать какую-нибудь глупость. А мне так хотелось услышать: «Да, он гениальный псих, и всегда был уродом, не парься». Только из надежного источника, обиженного достаточно, чтобы так сказать. Интересно, сколько раз Варус слышал, что на нем-то природа заслуженно отдохнула?