По счастливому стечению обстоятельств Освальд проснулся вовремя, и обошлось без трагических случайностей с протыканием тел или откусыванием конечностей. Но с тех пор эти двое друг друга почему-то сильно недолюбливают.
— Не волнуйся, я не собираюсь распаковываться. Я же тебя знаю. Ты же уже приготовила мне самую мягкую на свете лежанку из еловых ветвей, — перебил Освальд, — Истинная скво. Но… Нам надо поговорить.
— В пампасах кончились бизоны? — фыркнула я.
— Хуже. Я задолжал бледнолицым за огненную воду.
— И много? — Напряглась я.
— Неважно, — отмахнулся Освальд, — отдавать-то не собираюсь.
— И-и-и…
— Ты же меня не выдашь? Ради нашей дружбы. Ей вот-вот исполнится годик! Или два? Когда у нас годовщина?
Я невольно улыбнулась.
— А под пытками?
Освальд глубоко задумался. Снял очки, подышал на стекла, протер.
— Под пытками ладно, — наконец заключил он, возвращая очки на место, — но они должны быть, как минимум, крррровавые.
Кажется, я плохо на него влияю. Еще пару лет назад он был куда как менее остер на язык и совсем чужд театральности. Хотя у него и тогда получались неплохие подножки, да и лицо держать он всегда умел.
А вот внешне совершенно не изменился со дня нашего знакомства. Все тот же хилый вьюноша задротского вида, чуть ли не меньше собственного рюкзака. Та же мятая рубашка в клеточку, те же повидавшие виды походные штаны. Те же берцы с подошвой на клею. Глаза спрятаны за древними очками с кривоватой оправой… Даже в мое время они были бы старомодными, а сейчас и вовсе какой-то анахронизм и антиквариат.
Ну, разве что волосы отрастил. И зачем отращивать, когда выходит крысиный хвостик мышиного цвета? Чтобы было, куда карандаш пристроить?
А потом я отвлеклась от хвостика и подумала, что Освальд влип, и влип серьезно, раз уж сбежал на Цеери-ки. У него и раньше случались проблемы — у человека, который пишет статьи про сильных мира сего, они вообще часто случаются, — но никогда он не заявлял о них с порога. Чаще я узнавала уже постфактум, от Мико, которая вращалась в той же тусовке и охотно делилась свежими сплетнями.
И если уж Освальд счел необходимым предупредить, то это может быть опасно…
Так волнующе!
Мой организм определенно недополучал адреналина в последнее время, так что я не собиралась отделываться от его единственного источника.
От скуки люди глупеют. Или хотя бы немножко теряют осторожность.
Мне мог бы вправить мозги Крейг, но он пропадал в своем клубе. А с мозгами наперекось я готова была умчаться хоть на край света, если там не будет скучно.
— А мне стоит их ждать, этих кровавых пыток? Тогда развлекай хозяйку интересными байками, что ли, чтоб потом не жалко было, что я тебя приютила, — предложила я, — что там за Шури?
Я повела его за собой вглубь дома. Он из тех людей, что и порог не переступят без приглашения — если, конечно, за порогом не живет какая-нибудь звезда, вот ему уже не до вампирских замашек.
— Певец-агендер с Долгиппы, — пояснил Освальд, — Широчайший диапазон, хорошие песни, да и для пиара позиция просто замечательная. Раскрутили его даже слишком удачно. В итоге меньшинства видели в нем своего рода знамя, но, кажется, ему это не слишком нравилось… по крайней мере, я читал его интервью, и да. Не слишком… Очень популярен был лет двадцать назад. И это при том, что его с Долгиппы не выпускали. Ушел на пике славы — повесился. У него было несколько весьма серьезных нервных расстройств… многие гении таким страдают. Где-то убыло, где-то прибыло. Так что официальная версия — самоубийство. Есть еще конспирологическая: патриархальное правительство Долгиппы не могло больше смотреть, как человек, ложившийся на операцию по смене пола чуть ли не раз в полгода, становится главной достопримечательностью их планеты и… сыграли за картофельные поля. Устранили конкурента.
Повесился, значит? Везет Сеньке на висельников.
Но если это и правда правительство виновато, то оно нехило облажалось. Зуб даю, теперь Долгиппа известна всем как та самая планета, где певец-агендер повесился. Против такого скандала у полей нет никаких шансов.
Я толкнула дверь, проделанную прямо в огромной глиняной дверище.
Цеери-ки не придумали своим дверищам никаких замков и ручек, это просто глиняные или каменные плиты на петлях. И открывают их чаще головой, всегда внутрь. Иногда — плечом, но это в храмах, где двери очень толстые и тяжелые.
А для слабосильных секхе придумали маленькие деревянные двери, которые работают по тому же принципу, что и все эти дверки для собак и кошек, которые люди сделали, чтобы не вставать с утра по десять раз, выпуская питомца на прогулку и обратно.