— Шаман, подскажи, как добраться до площади, — сказала я.
Я бы и сама справилась, я немножко разобралась уже в местных указателях, но Шаман не оставлял меня, и мне казалось невежливым его игнорировать.
— Прямо три квартала, — прошелестел мне в ухо незаметный жучок, — потом налево четыре.
И снова спрятался где-то под капюшоном.
Дорога обещалась долгая, и я решилась на светскую беседу.
— Откуда ты взялся? — спросила я, — Вы… Ты эндемик на Йе-4, Шаман?
— Нет. — прошелестели в ответ, — Нас принес Эдди. В банке. И оставил здесь. Давно… мы не помним материнский Рой.
— Но вы помните Эдди.
— Всегда будем помнить. — согласился Шаман. — Он подарил нам планету.
— Хотите, я тоже возьму вас в банку? — спросила я после невероятно долгой паузы. — Или вам не надо? Наверное. Вы бы могли сесть на любой корабль, да…
— Нет. Невежливо, — ответили мне, — Эдди сказал: «невежливо без спроса, невежливо спрашивать».
— И вы следуете этим заповедям…
— Мы Его дети. — Шаман подумал немного. — В какой-то степени.
Мы еще немного помолчали.
— Мы посоветуемся. Про банку, — сказал наконец Шаман, после того, как на моем плече сменилось два или три жука, — мы не единственный Рой на Йе-4.
Я пожала плечами.
— Как хотите.
Я почти ступила на площадь и немного отвлеклась от диалога. И вообще уже не была уверена, что вообще стоило это предлагать. Надеялась, что на обсуждении все и заглохнет.
— Тот мужчина со скрипкой — как Освальд, — сказал вдруг Шаман.
— То есть?
— Пластиковый.
Мужчина со скрипкой? Виолончелист, что ли?
Я бросила взгляд на музыканта, который как раз раскладывал свой футляр посреди площади. Было раннее утро, и он был единственным… человеком здесь.
Правую руку его обвивала татуировка змеи. Красивая.
Я пожала плечами.
— И что с того? Не съест же он меня. — я помедлила, — но… прикрой мое лицо, если не сложно, Шаман.
Я постояла, уже привычно дожидаясь, пока меня обнимет знакомый хитиновый кокон. Мирный гул и шелест крыльев: я так быстро к этому привыкла.
— Почему ты помогаешь мне, Шаман? — спросила я вдруг, пересекая площадь под внимательным взглядом виолончелиста.
Конечно, когда ты идешь с Роем, ты привлекаешь внимание, но то, что он киборг, было не так просто выбросить из головы. Спина чесалась от его взгляда.
И я пыталась отвлечься.
Кажется, я уже об этом спрашивала? Но ответ на вопрос зависит не только от самого вопроса, но и от времени. Как-то так это работает.
И я переспросила.
— Ты приняла нас без лишних вопросов, — сказал Шаман, — и не настаиваешь на ответах.
— Но вы ведь рассказываете.
— Потому что хотим.
Я приблизила портрет на стене.
«Кража топлива, ОРЛОВР-67». В общем-то, как Освальд и говорил.
И лицо его — узкое акулье лицо с подбородком, которым можно нарезать тортики. Неудачная фотография. Только на ней он мне напоминал акулу, а не человека. На ней он был страшный.
Шаман загудел громко, предупреждающе.
Я медленно повернула голову в бок: не вскрикнула, потому что ожидала его увидеть.
Такие же хищные глаза, как у Освальда. Только у Виолончелиста. И татуировка змеи обвивается вокруг руки.
— У вас интересная вуаль, девушка.
— Татци, — сказала я зачем-то, — я идентифицирую себя как секхе. Уважайте это.
— Татци. Мы нигде раньше не встречались?
— Это подкат такой неудачный?
— Это захват. — мягко сказал киборг, — захват подозреваемой. Уберите Рой и покажите лицо, татци.
— У меня есть право хранить молчание.
— У меня есть право испепелять на месте.
— Что ж, от любопытства кошка сдохла. Буду считать это кармой. — я пожала плечами. — испепеляйте.
Он замешкался. Фразеологизмы — грузят протоколы; сложные философские идеи — грузят протоколы; плюсом у каждого киборга стоит утилита на спасение человека от суицидальных мыслей.
Освальд мне много чего рассказал. И это в том числе.
У меня было несколько микросекунд, пока он подвис.
И я убежала. Надо было успеть на раз-два-три.
Ничего бы, конечно, не получилось, если бы Шаман под шумок не обглодал Виолончелисту ногу, но я все равно справилась.
Что же, я и правда научилась опасаться киборгов. Встретилась с лицом к лицу со вторым — и не погибла. Правда, дома меня ждал самый опасный киборг в моей жизни, который явно не порадуется моей самодеятельности…
Но теперь я знала, какое топливо он спер, и это странным образом добавляло мне уверенности.