Жизнь – странная штука.
«Дай человеку рыбу – и он будет сыт один день…». Ага. Но в следующий раз он попросит уже две рыбины. А потом – еще белый хлеб, причем обязательно с маслом. И с ветчиной. И ещё – оливки. И порцию картошки-фри. Нет, две порции! И крылышки в панировке, и свежий салат. А ещё – диетической колы. Большой стакан. Нет, не такой, побольше!
Но, получив все это, он не насытится. Ему вдруг захочется пива разных сортов, и выдержанного марочного виски, и, может быть, какой-нибудь изысканный коктейль. И чтобы с доставкой на дом! Скорее! Я жду!..
Ну, а потом наступит пресыщение. Он обнаружит, что ни качество, ни количество еды уже не доставляет ему бывалой дикой радости. Не радуют его и купленные им товары – все эти многочисленные и необдуманные приобретения, из которых должен создаваться такой желанный домашний уют. Но – нет: ничто, ничто не приносит ему удовлетворения.
И он начнет роптать, несмело выражая свое недовольство, и вечно искать виноватых. Он будет чувствовать себя обманутым – и даже, может быть, несчастным; и вот тогда… Тогда он резко объявит протест. Протест тоске, протест перееданию, протест монотонной, неинтересной работе. Протест всей планете и самому себе.
И вот тогда он выйдет на улицу, чтобы доказать этому глупому миру, что что-то здесь не так. Присоединится к бунтам и акциям протеста; он будет крушить муниципальное имущество и с рёвом сжигать чьи-то автомобили.
Логическая цепочка внезапно замкнулась. Грэг Хоппер стоял посреди рубки, всецело ошарашенный этим открытием, и ясно понимал, что жизнь – невероятно странная штука. Он всё ещё не понимал, почему всё именно так; но принцип работы вещей стал ясен и понятен – впервые за двадцать восемь лет.
Но, все же, было совершенно непонятно: кому и зачем нужно делать ТАКОЕ?!
***
За окном рубки, на рыжей и выгоревшей от солнца пыли, прямо перед глазами Грэга, в косых лучах заходящего солнца виднелась подозрительная темная борозда. И как он сразу её не заметил?
Он торопливо вышел наружу, чтобы получше её рассмотреть. Нет, это даже не борозда! Глубокая траншея, которая вырыта пускай не очень-то аккуратно, но с явным знанием, ГДЕ и ЗАЧЕМ необходимо копать.
Тут, заглянув через её неровный край, Грэг в очередной раз выругался и сразу пришел в совершенное расстройство: на дне этой длинной пятнадцатифутовой траншеи было абсолютно пусто. Одни лишь камни и песок; и больше – ничего. А должен был быть толстый, надёжный и тяжелый пятидюймовый бронекабель, ведущий энергию от огромного поля солнечных батарей непосредственно к рубке управления. И каждый ярд такого многожильного кабеля, должно быть, весит фунтов сто; кому и зачем он мог понадобиться?! И кто не пожалел столько времени и труда чтобы сотворить ТАКОЕ?..
И почему не сработала аварийная сигнализация?..
Хоппер усилием воли заставил себя успокоиться. Нет, злость ему сейчас ничем не поможет. Поломку необходимо устранить. Сейчас. Любой ценой.
«Ценой бессонной ночи в этой холодной и дикой пустоши!» – печально подытожил Грэг, прикидывая в уме, а хватит ли ему запаса медного кабеля из фургона, чтобы соединить все эти десятки и сотни перерезанных проводов, заключенных под толстенной резиновой оболочкой.
«Зачистить, соединить, восстановить изоляцию, прозвонить на наличие замыканий, а потом еще вручную взвести предохранители на каждой из батарей этого сектора… Ах, черт! Ещё и эта антенна!».
Так вот почему не сработала система аварийного оповещения: антенна на крыше рубки попросту отсутствовала. И как он сразу этого не заметил?..
Все явно указывало на то, что здесь произошел акт саботажа – а, может быть, и на ретранслирующей вышке тоже?
Но в Сити Пятнадцать не существует понятия «саботаж». Точнее, не существовало… И, говоря по правде, уже не будет существовать.
Часть I. Потерянный рай. Глава 6. Белая Вспышка
Солнце уже коснулось своим нижним краем расплывчатой линии горизонта. Задумчивый и сосредоточенный, Грэг Хоппер подошел к фургону и мрачно заглянул в салон.
Индикатор заряда показывает семьдесят пять процентов.
«Какое сейчас это имеет значение?» – подумал Грэг. – «Ведь раньше утра я все равно не двинусь с места!».