Ну, здравствуй, новый день! Ещё несколько минут – и встанет солнце. Но первым встанет все-таки фургон!
Водитель понял это по внезапно стихшему гудению электромоторов. В машине воцарилась странная, гнетущая тишина, нарушаемая только подвыванием прорезаемого кузовом ветра и редким громыханием подвески на глубоких доисторических выбоинах в покрытии шоссе.
Грэг постарался взять себя в руки и немного успокоиться. Как ни странно, у него это получилось, и он аккуратно скатился с асфальта на древнюю обочину, остановив машину на красноватом придорожном песке.
– Приехали.
Его комментарий прозвучал совершенно беззлобно. И вообще: сейчас Грэг ощущал какое-то странное умиротворение; и это показалось ему невероятно диким. Всего несколько часов назад на его глазах поднялся в воздух и испарился целый город. Его родной город! Вместе с его домом, со всеми его знакомыми и приятелями, со всей его далекой родней и с этим дурацким роботом-уборщиком! А он не ощущал практически ничего.
«Да что с тобой, парень? Что с тобой не так?! Очнись! Очнись!».
Но Грэг довольно быстро понял, что спор с самим собой ему ничем не поможет, и устало протер лицо руками. Внутри не ощущалось ни слезной горечи, ни злости, ни отчаяния – одна сплошная пустота. Огромная, всеобъемлющая пустота. Быть может, он всегда был пустым?..
– Проснись, дружок, – посоветовал он сам себе вслух. – Проснись.
***
В бардачке лежали нетронутые пайки и бутылки с водой; необходимо подкрепиться и двигаться дальше. Куда? Зачем? – эти вопросы, даже если и всплывали в глубинах подсознания, почти не волновали Грэга. Пока он жив – необходимо двигаться. Иначе чем же он будет отличаться от этой пустыни, от этих автомобильных обломков на обочинах, от этих диких и бездушных гор? Покой, оцепенение означают смерть. Нет! Нужно двигаться, нужно идти. И, если он хочет хоть куда-нибудь дойти, выдвигаться нужно уже сейчас.
Через пару минут выглянет солнце; через пару часов оно начнет нестерпимо палить. А в полдень – кто знает? – оно, скорее всего, раскалит окружающую пустыню практически докрасна и вызовет невыносимую жажду; возможно даже, подарит Грэгу тепловой удар. И тогда его шансы значительно, критически сократятся.
«Ну! Соберись! Ты хочешь жить?! Если нет – то нужно было ехать НАВСТРЕЧУ взрыву, а не убегать от него! А теперь… теперь СОБЕРИСЬ!».
Подхлестнув себя таким образом, Грэг распихал свои скудные припасы по карманам комбинезона и присоединил к ним ещё налобный фонарик. Затем он выбрался из машины и размеренным шагом пошел на восток, на ходу распечатывая пакетик сухого пайка.
«Необходимо поесть и восстановить водный баланс. Необходимо правильно рассчитывать свои силы. Необходимо понимать, что шансов очень мало… Но, все же, они есть!».
Так размышлял Грэг на ходу, запивая свой скудный завтрак глотком прохладной, необычайно приятной и вкусной воды. Хотелось пить ещё, но он остановил себя:
«Сейчас ты в пустыне, парень. Не налегай на жратву; но главное – экономь эту воду!».
И он усердно шагал – вперед и вперед, глотая рыжую дорожную пыль и нервно отплевываясь от горького горячего пота, струящегося по лицу. Он продвигался несоизмеримо медленнее, чем это делал его верный фургон; но все-таки Грэг продолжал упрямо двигаться вперед. Он шёл по этому наполовину разрушенному шоссе, потому что ведь должно же оно, в конечном итоге, хоть куда-нибудь привести!
Часть I. Потерянный рай. Глава 9. Пустынный орёл
Он шел уже несколько часов, преодолевая нечеловеческую усталость. Вода, благодаря сдерживающей Грэга силе воли, расходовалась медленно, и его это обнадеживало. Есть тоже практически не хотелось. Его джинсовка сейчас была обмотана вокруг головы наподобие небрежно напяленной чалмы или неаккуратного бурнуса, неплохо, впрочем, защищая от палящего солнца. Вот только очень хотелось спать…