Ещё в детском саду, как было уже сказано выше, малютка Грэг стал замечать довольно странные и подозрительно закономерные вещи.
Да: это был весьма благополучный детсад, что был обустроен по самому последнему слову моды и техники; один из лучших садов в городе (всего их насчитывалось десять). Но вот в чем заключалась основная странность: чем больше в нем появлялось игрушек, чем ласковее и заботливее старались казаться воспитатели, чем современнее становились придуманные для детворы всевозможные развлечения, тем хуже начинали вести себя те самые дети, ради комфорта которых и прилагалось так много усилий. Тем больше недовольства они начинали выявлять, выказывая по поводу и без повода свой бессмысленный и упрямый детский протест. У некоторых из малышей вдруг начинали проявляться практически бандитские наклонности, и молчаливому тихоне Грэгу довольно странно было наблюдать, как трех- и четырехлетние дьяволята терроризируют и доводят до нервного срыва своих мягкосердечных воспитателей.
Жизнь – странная штука. В этом убеждении Грэг ещё сильнее утвердился в свои школьные годы: и без того свободные взгляды солидной школьной дирекции ставали от года к году всё мягче и мягче, но тем сильнее могли проявляться бунтарские настроения у вечно кипящих гормонами подростков; тем более жестокими и безумными становились их выходки.
Спокойный и совершенно не склонный к протестам юный Грэг с наивным удивлением подмечал эту странную закономерность, но вовсе не спешил делиться наблюдениями ни со своими сверстниками, ни с представителями школьной дирекции – и ни, тем более, с далёкими родителями, контакт с которыми он очень рано потерял: они словно жили в разных с ним мирах. Отец, работник кинофабрики, и мать – санитарка в городском госпитале, – почти всё время были на работе; по вечерам они практически не общались, а общих выходных устраивать не получалось довольно много лет – виной тому был слишком напряжённый график матери и вечная загруженность отца.
Но Грэг совсем не печалился по этому поводу. Всё было, как будто, в порядке вещей. Он только сгорал от любопытства: куда же деваются время от времени наиболее дерзкие из малолетних бунтарей-забияк? Быть может, они переезжают вместе со своими семьями в соседний городской округ? Или просто переводятся в другие школы? Эта загадка так и осталась для Грэга неразрешенной. Его пытливый, но вместе с тем достаточно ленивый ум успешно смог изобрести довольно много правдоподобных теорий, но конкретной разгадки всему происходящему так и не нашел.
Как не нашел и ответа, куда пропали его родители в тот день, когда он после непродолжительных курсов впервые вышел на настоящую работу и начал серьёзную, взрослую жизнь. Они просто бесследно исчезли… а он даже почти не расстроился. У него не имелось достаточно веских оснований для сильного расстройства. Конечно, он немного погрустил; конечно, неприятно удивился. Ему и в голову не пришло подавать представителям власти какие-то заявления о пропаже людей: нет, в Сити Пятнадцать такие вопросы не принято выносить на обсуждение. А если бы кто-то даже рискнул – эффекта уж точно не будет; расследование обычно заходит в тупик. Об этом все знают. Об этом упорно молчат.
И жизнь продолжила идти по своему обыкновенному и приторно-скучному сценарию: работа, дом, законные выходные… Всё так привычно, всё прямо до странности предсказуемо.
И вот сейчас, проработав на нелюбимой, в общем-то, работе уже одиннадцать лет кряду, Грэг продолжал оставаться на прежнем и уже привычном этапе познания, поняв для себя лишь одно: жизнь, всё-таки, странная штука.
Часть I. Потерянный рай. Глава 2. Обычное утро обычного монтажника…
Свою работу Грэг Хоппер не любил. Нельзя сказать, что она вызывала у него отвращение или ненависть, совсем нет. Но и удовольствия она ему, в общем-то, не приносила. Не вызывала восторга; не вызывала вообще никаких эмоций.
Да и какие тут могут быть эмоции? Сегодня устанавливаешь новую радиоточку у престарелой благочестивой пары, а завтра протягиваешь кабель широкоформатного телевидения в новехонький дом какого-нибудь новоиспеченного менеджера по управлению персоналом. Через неделю меняешь предохранители на одной из устаревших маломощных подстанций, а ещё через пару дней восстанавливаешь обгоревшую обмотку в блоке управления какого-нибудь отдаленного ретранслятора. С одной стороны, хоть какое-то разнообразие; с другой стороны – скукота и рутина.