«Да к черту этих Своих!» – сидящий на больно кусающемся и сильно отсыревшем матрасе Грэг уперся локтями в колени, накрыв глаза ладонью правой руки, и мягко массировал себе виски, обхватив свой лоб большим и средним пальцами.
Часть II. Чужой среди своих. Глава 8. На сон грядущим…
– Устал? Ах, черт! Конечно, ты устал! – сурово выругал себя стоящий напротив кровати Малыш. – Пожалуй, я пойду. Ну, что? Увидимся завтра?
– Нет-нет, приятель, продолжай! – внезапно встрепенулся Грэг, убирая руку от своего осунувшегося лица. – Так много информации… – добавил он. – Но, всё же, продолжай!
И юный Коппер, присев на шаткий табурет рядом с шикарной койкой Грэга, продолжил свой рассказ при тусклом свете мерцающей грязной лампы.
***
Те города, которые официально знают о существовании других поселений и, в частности, знали о существовании и о внезапной гибели родины Грэга, придумали этой трагедии различные, более-менее правдоподобные, объяснения: от версий о жестоком теракте, совершенном неведомыми фанатиками-интервентами (так власти сообщили, например, жителям Сити Одиннадцать, лежащем где-то на северо-западе), до версий о непредвиденной аварии на одном из крупных городских заводов (такую «правду» сообщили жителям Сити Пять, Сити Восемь и Сити-Десять-дробь-Три – они, по предположениям Своих, лежали где-то на западе). Были и другие версии, включая версию о возвращении текущей войны на западную часть континента, озвученную Союзниками из Сити Шестнадцать, и версию о начале совершенно новой волны атомной войны, которой придерживалась большая часть Союзной ячейки в Сити Семнадцать.
Но никто, совершенно никто не угадал НАСТОЯЩЕЙ причины. Почему-то секретные сообщения Центрального Правительства смогли расслышать только Полковник Миллер и Малыш, дежурившие у допотопной рации.
– Постой, постой, – прервал рассказчика Грэг. – Ты говоришь, не все города знают о существовании остальных?
– Догадываются, конечно, все. Поодиночке-то никому не выжить.
«А нам неплохо удавалось!» – мысленно съехидничал Грэг.
– Но всё зависит от роли города в Эксперименте, – по ходу рассказа распаляясь, продолжил Малыш. – Как я уже сказал, эксперимент этот глобален. И, в общем-то, чудовищен!
Грэг снова приготовился слушать.
Итак…
Часть городов контролирует своих граждан навязчивым методом сладкого опьянения: так было и в Сити Пятнадцать. «Свободных» граждан таких городов всегда окружают высоким комфортом, но обеспечивать себя ресурсами такому городу, как правило, приходится самостоятельно. Жители таких городов необычайно инертны, и им абсолютно всё равно, что происходит в окружающем мире. Их не интересуют судьбы других поселений, кроме их собственных… обычно это сонные, невероятно скучные города. Их функции в общей Системе бывают весьма различны: от выращивания колоссального количества рапса и генетически модифицированного подсолнечника для производства необходимого Центральному Правительству биодизеля (а ведь всего лишь в двух или трех городах сохранились достаточные по площади плодородные территории, подходящие для этой цели) до производства огромных объемов электроэнергии, такой необходимой для целого континента (так вот куда девались её избытки с таких знакомых Грэгу солнечных электростанций!).
Другим городам повезло гораздо меньше: их жителей жестоко дрессируют старинным методом «кнута и пряника»: суровая, тоталитарная власть с невероятно жесткой карательной системой упорно промывает гражданам мозги, и жители таких городов ведут себя, как приручённые собаки. Они усердно служат своим «покровителям», они всегда готовы лизать чью-то руку, сжимающую над их головами увесистую палку.
«Или титановую дубинку», – подумал Грэг, ничуть не сомневаясь, что именно к этому типу городов относится Сити Тридцать-Четыре-дробь-Два.
Вслух комментировать он ничего не стал, и Коппер снова продолжил тяжёлый рассказ.
Такие города, как правило, служат сырьевыми придатками либо грубой «тягловой силой»: обычно в них размещают большие производства, не требующие квалифицированного труда; в Сити Тридцать-Четыре-дробь-Два, например, Фабрика производит огромные стволы для какого-то невероятного оружия. Да! Целый город трудится над созданием одной лишь частицы сложнейших механизмов, направленных на дальнейшее сокращение популяции планеты. И жители совсем не рвутся что-то изменить: их вечно дрожащие души и крепко промытые мозги находятся в прочной клетке, прутьями которой с одной стороны является жестокая (но всеми любимая) власть, а с другой – панический страх перед таинственной внешней угрозой: пустыня, война, свирепые и беспощадные кочевники… Внутри Стены они пока ещё чувствуют себя в безопасности. Кто знает, где же на самом деле страшнее?