«Жизнь – странная штука!» – напомнил себе Хоппер, как будто читая какие-то необычные мантры.
***
Успешно выбравшись за пределы районов, попавших под удары вчерашних погромов, Грэг тут же прибавил скорость и быстро помчался по гладкому асфальтированному шоссе, слегка искрящемуся в ярких лучах палящего летнего солнца и тесно зажатому между живописными рядами нарядных благоденствующих ферм.
Он прибыл в указанный в брифинге квадрат ровно в предполагаемое время, и сразу же, без промедления, приступил к работе.
Грэг вышел из машины и обошёл её кругом. Нажав на утопленную в кузове фургона кнопку со сканером отпечатков пальцев, он активировал механизм разблокирования двери в рабочий отсек. Дверь с тихим шуршанием уплыла в сторону и скрылась в глубине кузовной панели, открыв глазам монтажника внутреннее обустройство фургона.
У любого, даже самого искушённого, радиолюбителя немедленно разбежались бы глаза и перехватило бы дыхание от этого изобилия всевозможных деталей, инструментов и приспособлений, которыми фургон был напичкан практически доверху.
Но Хоппер не был таким радиолюбителем: его никогда не удивляла и не восхищала эта работа, а равно и все разнообразие этих самых что ни на есть современных технических средств. Работа – всего лишь работа, и он её успешно выполнял. И только.
Грэг с равнодушным видом взял стоящий при входе в рабочий отсек фургона увесистый и солидный стального цвета чемодан с необходимыми инструментами и индикационной аппаратурой, и неторопливо направился с ним к белеющей невдалеке шестидесятифутовой ретранслирующей вышке. Подъезжать ближе чем на тридцать ярдов к месту ведения работ строжайше запрещала инструкция, а очень ответственный Хоппер никогда не нарушал ее требований. Или почти никогда.
«Ну что ж, произведем короткий осмотр внизу – быть может, даже не придётся взбираться наверх…» – он быстро прикинул примерный план действий. Будучи уже достаточно опытным монтажником, Грэг Хоппер прекрасно понимал: если сейчас замешкаться здесь, то на вторую рабочую точку он точно прибудет с большим опозданием. И если там возникнут какие-то осложнения, помочь ему никто не сможет.
Рабочее задание, учитывая его стратегическую важность, необходимо выполнить сегодня. Хоть поздно ночью, но именно сегодня. И затем обязательно отчитаться дежурному диспетчеру. Кто знает… Работа есть работа.
Но, как бы то ни было, ночевать в пустынном поле ему не хотелось: это в его планы совсем не входило. Безлюдные пустоши, расположенные на границе настоящей пустыни и усеянные множеством огромных солнечных батарей, таили в себе какую-то скрытую угрозу, природы которой Грэг до конца не понимал. И он совершенно не горел желанием ее понять.
Уж точно – не сегодня ночью.
Отвлекшийся на эти мысли монтажник непреднамеренно совершил, пожалуй, первую за многие годы грубую ошибку: он отошёл от машины, не сделав голосовую запись в своём бортовом журнале, а также не стал тратить время и на проставку контрольной точечной отметки на электронной карте города, что по инструкции полагалось делать при каждом начале выполнения работ. С диспетчером он тоже не связался: возиться с рацией и корректировать частоту, да ещё при не работающем местном ретрансляторе, казалось ему бессмысленной тратой времени – а времени в запасе и так совсем не много.
Теперь он задумчиво брел к неисправной вышке, держа в руке тяжелый чемодан со всем необходимым для идентификации технических проблем, и его мысли были где-то далеко.
«Жизнь – странная штука», – привычно думал он. – «Сейчас я исправлю неполадки на этой телевышке, и люди снова смогут с удовольствием окунуться в любимый океан красивой, яркой, непомерной лжи. Осознают ли они это? Сознательно ли хотят быть обманутыми? Действительно ли им необходимо тратить столько времени и энергии (и личных кредитов) на это бесполезное по сути занятие? И есть ли вообще альтернативы?..».
Вопросов было много, но вот ответов на них Грэг не находил. Он даже никогда не пробовал задавать такие неуместные вопросы вслух. И даже самому себе.
Но жизнь – странная штука; странная и необъяснимая. До сегодняшнего дня Грэг Хоппер так и не смог понять, отчего в жизни простых и обычно таких предсказуемых граждан Сити Пятнадцать постоянно прослеживается эта необъяснимая непоследовательность, эта непонятная неудовлетворенность, это вечное ворчливое недовольство. Вероятно, это недовольство и есть глубинной причиной тех самых погромов, которые сейчас происходят все чаще и чаще, которые становятся все более жестокими и приносят все более разрушительные последствия.