На это незнакомец ничего не ответил, а лишь предложил сесть и смотреть вместе с ним. Уставший и охладевший ко всякого рода спорам, Алексей так и сделал. Передача была про естественный отбор в мире животных. Диктор с гонором объяснял, как устроен животный мир и почему так важно не мешать естественному отбору. Ларионов покосился на гостя и отметил, что у того, в отличие от аристократически белого лица, смольно-черная кожа рук и очень длинные тонкие пальцы, увешанные массивными перстнями.
Потом Алексей взглянул на телевизор и обнаружил, что ящик не подключен к источнику питания. Не решаясь, однако, что-нибудь сказать по этому поводу, он досмотрел сюжет до конца. И вот экран потух, как по взмаху волшебной палочки. Незнакомец повернулся к нему и слегка склонил голову набок, видимо, ожидая вопросов.
Видя это Алексей потер переносицу, тяжело вздохнул и спросил:
— Кто вы? И зачем мы смотрели на этот живой уголок?
Незнакомец улыбнулся (по крайней мере, Ларионову так показалось), и ответил:
— Можешь звать меня Сет. Это самое любимое из моих имен. А фильм… Что-то типа предисловия к твоей новой форме существования.
— Бог смерти? — поежился Алексей.
— Ха-ха-ха. Ну что ты, я и есть Смерть. Просто мне нравились египтяне. Вот кто действительно почитал своих богов.
— Ну тогда ты не по адресу. Я не египтянин и еще жив…
Сет посмеялся, подошел к столу и, взяв с него зеркало, случайно оставленное здесь мамой Алексея пару недель назад, кинул его Ларионову. Тот напряженно посмотрел в отражение. Это был он, но синий, холодный, с сиреневыми мешками под глазами, начинающей белеть роговицей и запекшейся на губах кровью.
Алексей отбросил стекляшку прочь и, выпрямившись, осмотрелся — весь растерзанный, в свернувшейся крови, в опарышах… Он понял, о чем говорил Мертвец. Дыхания нет, сердце не бьется, кровь не течет по венам — ощущать это было настолько ужасно, что он в отчаянии закричал:
— Но я же вижу!
— Скоро не будешь, — спокойно парировал Сутех. — Зрение останется только на пару часов… Но ты можешь снова стать живым.
Ларионов брезгливо сбрасывал с себя паразитов, однако, сразу остановился, как только услышал последнее заявление и с вызовом посмотрел на Сета:
— Живым? А… Это же ты предложил тому парню, который меня порвал. Но, насколько я понял, он так и не ожил.
Сет в очередной раз засмеялся:
— Да, далеко не всех устраивает быть ни живым, ни мертвым.
— Он сказал мне условие — сожрать того, кто тебя убил. Ты что, хочешь, чтобы мы вечность друг за другом гонялись?
И Сутех, задумчиво проводя черной рукой по полям шляпы, произнес:
— Нет, у каждого свои условия. Тебе, например, я хотел предложить замену на кого-то из твоих близких.
Ларионова передернуло:
— Сразу нет.
— Подумал бы, что сгоряча отвечать? Посиди, поразмышляй… Зрение пропадёт, голос сядет, внутренности перегниют и вывалятся… Тогда и узнаешь цену моего предложения, — при этом Сет взял с полки фотографию Алексея с Глебом и мрачно провел по лицу брата длинным костлявым пальцем.
— Лучше расскажи, что будет, если я откажусь, — злобно прорычал Ларионов.
— Нельзя. По правилам, я вообще не должен говорить что-либо о последствиях, но один исход ты уже знаешь.
— Я выбираю второе.
— Неизвестность? Заманчиво, да? Не знать, что будет… — и Сутех сорвал с себя очки и шляпу, под которыми оказалась вовсе не человеческая голова, а огромная косматая морда непонятного зверя, похожего то ли на осла, то ли на шакала, с огромными зубами, горящими багряным пламенем глазами и длинными странными ушами. Он зарычал так, что стекла в квартире задребезжали и бросился на оторопевшего Алексея.
Мертвец стоял рядом с кладбищем, куда привезли хоронить Ларионова Алексея Николаевича, погибшего в возрасте двадцати восьми лет при загадочных обстоятельствах. Собравшиеся прощались с ним, поочередно целуя в холодный напудренный лоб, произносили теплые речи, а самые близкие тихонько плакали.
Вопреки правилам, день был солнечный, а облака были высокими и белыми, как воздушные замки. Живой труп знал, что душе можно прощаться с любимыми местами сорок дней, а это значит, что Ларионов сейчас здесь. И вправду. Приглядевшись, он увидел прозрачную фигуру, стоящую чуть поодаль от поминальной процессии и направился туда.
Алексей улыбнулся ему, как будто они были друзьями. Мертвец нетерпеливо спросил:
— Что там?
Ларионов удрученно покачал головой и исчез.
Покойник постоял немного в раздумьях, разглядывая при этом похоронную процессию. Затем, когда на гроб кинули первую горсть земли, гневно ударил кулаком по одному из надгробий, и, ничего не почувствовав, пошел прочь.