История тетья. Ошибка.
Атихифобия - боязнь совершить ошибку.
Стоит лишь тишина. В кабинете тригонометрии не слышно даже малейшего шепота учеников. Может быть, только скрип из-за соприкосновения ручки к бумаге.
Спокойствие сильно давит на разум Аланы. Сегодня случилось что-то, что разрушило мирный устрой Аланы Льюис. Как остальные могут быть так спокойны, когда вокруг такая давящая обстановка?! Теперь ее руки дрожали, буквы и цифры получались кривыми. Все было до такой степени не идеально, что ее поглотил страх. Она бы с удовольствием вырвала все страницы с корявым, по ее мнению, почерком. Но она была свидетелем, как преподаватель, сидевший на данный момент перед ней и смотревший на всех своим зорким взглядом, делал каждому за лишнее движение выговор. Это еще больше подстегивало девушку быть более внимательной и ни на что не отвлекаться. Алана не могла допустить оплошность ни в своей учебе, ни в своем поведении(хотя оно у нее было идеальным). Она оглядывается совсем чуть-чуть, самым краешком, чтобы это не заметил учитель: все ее одноклассники сидели и писали тест. А она чувствовала себя до ужаса глупой, ибо уже половину урока не может ответить на самый последний вопрос. Она только и делает, что дрожит от страха, издававшего звуки набата у нее в висках.
Работы каждого забирает учитель из все еще нервно дрожащих рук учеников. Откуда-то сверху доносится быстрая мелодия фортепиано. Однако она не действует успокоивающе. А потом звенит звонок.
Стены коридора будто издают похоронный марш и насмехаются над ней. Сегодня Алана допустила ошибку и проиграла. Эта жизнь не оставит ее в покое.
Свет, исходивший из выхода притягивал и слепил ее глаза до слез. Кабинет, в который Льюис должна была пойти на свой следующий урок, был проигнорирован.
Жар опаляет легкие, уличные камни со свистом рассекают воздух, встретившись с ногами девушки, а кадки с цветами одиноко лежали на асфальте мириадами осколков. Ничто не могло остановить Алану от побега из позора. И ничто не могло заставить ее оторвать взгляд от холодного пола.
Алана ходит кругами. Бесконечным кругами, норовясь упасть в бездну сумасшествия. Она ходит по краям лезвия. Острого и безжизненного. Она не знает, что дальше сделать, дабы выбраться из этой ловушки.
Спустя несколько часов она обошла всю комнату по несколько десятков раз, но адреналин обездумивший ее, и от которого нужно избавляться все так же бушевал по ее венам. В низ заключаются то, что она ненавидит всеми фибрами души - Атихифобию. Она держит под контролем все ее поступки и мысли. Алана дрожит от мысли допустить ошибку... она не может жить, как все. Ведь каждый другой учится на своих ошибках.
Ближе к ночи Алана делала домашнее задание. Свет уличных фонарей падал ей на тетрадь. Из открытого окна шел дождевой воздух и звук шелеста листьев.
Она все может преодолеть. Она сможет закончить школу на отлично, она никогда не допустит ошибку в дружбе, никогда не скажет что-то по ошибке. И слово «никогда» она повторит нще много-много раз за всю свою жизнь.
У нее все получится.
История четвертая. Годы.
геронтофобия–боязнь собственной старости.
Улицы Хьюстона в штате Техас проносились в головокружительной быстротой. В машине было открыто окно, но ни единый внятный звук не был достигнут до слуха Николаса. На самом деле ему было глубоко все равно, что происходит за окном. Он не понимал, зачем они едут в этот Техасский медицинский центр. Но я ему ясно жали понять, что впереди будет только хуже, если не обратится к специалистам. Он с тоской провожал глазами дом, когда они только-только садились в машину. Что-то ему подсказывало, что еще не скоро вернется.
Мы бы не стали отвозить тебя в такую даль без надобности, - сказал отец, на миг повернувшись в его сторону.
Мать согласно кивнула и, улыбнувшись, посмотрела на сына. Николас и вправду слышал слова врача, которые показались ему слишком унылыми. Мало того, что неизвестен даже приблизительный срок его пребывания там, так ещё он будет среди незнакомых ему людей, врачей, ходящих туда-сюда, и кристально-белых стен.
-Я понимаю, - сказал Николас, снова повернувшись к окну. - Но не хочу мириться с этим, - еле слышно добавил он.
Их встречал сам врач Николаса. Он кивнул в знак приветствия. Рамирес с радостью подумал, что слава Богу этот мистер «Вам-нужно-лечь-в-больницу» не улыбался, как делают некоторые врачи.
А если бы он это сделал, Николас взвыл бы от отчания.
-Думаю, вам нужно завершить регистрацию и подписать некоторые бумаги, - сказал мужчина, в глаза которого Николас не желал бы смотреть. Не потому что он был страшным. Просто Николасу он казался тем, кто рушит все планы чужого человека. Не важно, что грандиозных планов у Рамиреса не было, но он хотел с достоинством провести свои каникулы, а тут...