Мальчику понадобилось несколько секунд, чтобы вообще понять в чём дело, и что его спрашивают. Медсестра выше положила ему подушки, когда заметила, что ему низко.
-Я...Я не знаю, - Николас не собирался им рассказывать всё, иначе они обязательно сочтут его сумасшедшим. Назначат какие-нибудь сильно действующие препараты, от которых ему будет только хуже.
-Хорошо, но ты помнишь хоть что-нибудь. Что случилось вчера с тобой, ты знаешь?
-Да. Мне стало плохо, и я упал в обморок.
-А...
-Я больше ничего не помню, простите.
Николас опустил голову, рассматривая белые простыни. Он услышал тяжёлый вздох врача, а потом скрип закрывающейся двери.
Он никогда никому не расскажет о своей геронтофобии. Всегда будет оправдывать любыми способами свои бегства от людей за пятьдесят. Они навевают на него такие ужасные мысли и всегда, видя их, он поневоле представляет на их месте себя: с разрушающейся кожей, старыми костями, что неприятно хрустят каждую минуту. Он так не хотел, чтобы собственная старость его настигла...
Он мучился так ещё неделю. Взрослые настигали его везде. Свидетели его приступа спрашивали его о самочувствие. Тогда он вымученно улыбался и коротко кивал, а потом отворачивался, показывая, что больше говорить на такую тему не намерен. И ведь не спасло даже бегство в детский корпус. Его фобия настала Николаса и там.
Время было два часа ночи. До рассвета было ещё далеко. Николас широкими шагами мерил комнату, лоб покрылся испариной, руки похолодели, но самому ему казалось, что у него поднялась температура. Про себя он повторял мантру «лишь бы всё было хорошо», но горло пересохло - и на мгновение он замолк. Его палата находилась на втором этаже, окна не были загорожены решеткой. Он тихо дёрнул щеколду и в лицо бросился холодный осенний воздух.
Рука прошлась по металлическому выступу, образовывая небольшую рану, однако Николас постарался не обращать на неё внимание. Он окинул ещё раз палату, вгляделся в ночное пространство, посмотрел на каменные стены больницы и спрыгнул вниз. Он наконец-то сбежал из так ненавистного ему места, но самое главное ещё впереди. Он останется один на один с геронтофобией и важно не сойти от неё с ума...
История пятая. Страх.
фобофобия – боязнь страха
Перед школой Де-Мойна, штата Айова простирался всё тот же пейзаж так привычный для Мадлен. Буквально пол часа назад она сидела в классе за четвёртой партой прямо около окна. Не слишком близко к учителю, что позволяло ей иногда оставаться незамеченной, но и не слишком далеко, чтобы быть в курсе всего происходящего. Перед ней и за ней, а так же около неё не сидели никакие значимые для неё люди. Они были её одноклассниками, они общались, но Мадлен никогда не прорывалась влезать в душу и никто тоже к ней не навязывался. Единственный человек, с кем она теснее всего общается была её давняя знакомая Катрин. Они начали дружить лишь год назад, а Мадлен всегда старается следить за тем, чтобы не перейти в разряд «лучшие друзья». Она считает, ей это ни к чему, в этом нет смысла, если потом вся эта дружба исчезнет.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Мадлен была подхвачена за руку Катрин, и они бегом пробежались вниз по лестнице к выходу из здания. Перед глазами девушки лестница постепенно превратилась в какую-то непонятную спираль из-за скорости, с которой заставляла её бежать подруга. В одно мгновение мурашки пробежали по её спине. Ей стало страшно.
-Катрин, остановись!
Она лишь с широкой улыбкой посмотрела на Мадлен и проигнорировала её.
-Если ты не остановишься, я с тобой месяц разговаривать не буду, - сказала Мадлен, но в голове пронеслась мысль, что не разговаривать ей придётся куда больше, чем один жалкий месяц.
-Ладно, ладно, - согласилась Катрин, когда они уже пришли всю лестницу. - Я искренне не понимаю, почему ты такая зануда. У нас закончился очередной до боли скучный учебный год. Впереди три месяца отдыха. Улыбнись хотя-бы!
-Он был скучный только для тех, кто толком не учился. Меня же всё устраивает.
Мадлен врала сама себе. Её далеко ничего не устраивает, поэтому даже улыбаться тошно.
-Хорошо, я сожалею, что так поступила. В самом деле мы могли таким образом и навернуться.
-Я рада, что ты это понимаешь,- кивнула Мадлен, открывая входную дверь.
Перед её глазами предстало местность, которую она рассматривала изо дня в день на протяжении нескольких лет. Она уже знала каждое дерево, каждое здание и всегда замечала перемены. Сейчас кусты, стоящие в ряд около входа в школу, были аккуратно подстрижены, а окрас здания справа потемнел на несколько оттенков. Ей было даже жалко всё это оставлять, она трудно привыкает новым местам и людям. Но есть ли иной выход?