— Какие же мы писатели? — возразили мы с Ручейком в один голос. — Мы начинающие.
— Все равно. Вы писатели. Вы должны меня понять.
Коля Незабудкин прислонился к дереву. Он уронил голову, длинные волосы упали ему на лицо. Он превратился в девушку. Он был красив. Мы притаились. Затем он преобразился. Искаженное лицо его вдруг остановилось. Он сделал жест. При этом пальцы его хрустнули. Он сделал жест отчаянья.
— Я влюблен, — прошептал он. — Она проститутка.
— Но это где-то уже есть, — сказал я разочарованно, — кажется, у Куприна.
— И у поэта Михаила Голодного, — добавил Ручеек.
— Что у Голодного — не беда, — обратился я к Ручейку. — Голодного не знают. Все скажут: я списал у Куприна. Какая жалость.
— Не жалеть! — продолжал Незабудкин. — Я не позволю никому жалеть себя! Она проститутка. Вы не можете себе представить, какая она. Мы встретились в «Баре». Ей приходится отдавать себя за большие деньги раз в месяц, чтобы прокормить мать. Она дочь действительного…
— И вот началась экзотика. Романтика «Бара» и экзотика (для нас это было экзотикой): чины, ордена, департаменты.
— Она дочь действительного тайного советника.
— Это что же, — прервал его Ручеек, — постарше коллежского регистратора или помладше?
Ручеек знал о коллежском регистраторе по кинокартине того же названия.
— Дурак. Извини, пожалуйста. Действительный тайный советник — почти министр. Директор департамента. А ты мне про какого-то Акакия Акакиевича. Итак, слушайте. Она дочь почти министра. Отец ее расстрелян нашими. И вы удивитесь — она почти комсомолка. Вы удивляетесь? Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Я поднес ей рака. Она посмотрела на рака, потом на меня, и мы влюбились. И понимаете ли вы? Я должен ее спасти. Я должен вытащить ее из этого аквариума. Она согласна. Но у меня нет службы. Но двадцать пять рублей стипендии слишком мало. Как же быть?
Ручеек продекламировал:
— Голодного? — спросил я. — Слабые стишки.
— По-моему, хорошие — возразил Ручеек. — Ты подходишь как «формалист».
— В самом деле формалисты! — продолжал Коля Незабудкин. — Везде бюрократы. Везде формалисты. Везде отказ: «Какая такая проститутка? Вы ходите к проституткам? Да знаете ли вы, что за это»? Везде формалисты. Как же быть?
— Она молодая? — заинтересовался я. — Сколько ей лет?
— Семнадцать. Хотите пойдем, я вас с ней познакомлю. Только вот я растратился. Туда, сюда. У вас нет с собой денег?
Деньги у нас были. Мы пошли в «Бар». Сели за отдельный столик. Незабудкин пересчитал наши деньги. Дал на чай кельнеру. Бутылки выросли на столике, как тропические цветы. Незабудкин показал нам на свою «любовь». Она сидела под пальмой.
— Видишь, — шепнул я Ручейку, а ты говоришь — в повести нет любви.
— Есть, — согласился Ручеек. — Только слишком традиционная. Использованная — я хочу сказать.
Коля Незабудкин купил на наши деньги рака. Помахал раком. Поманил раком свою «любовь». «Любовь» подошла к нам. Протянула руку. Рука показалась нам слишком узкой.
— Клеопатра, — представилась она. Затем взяла рака за талию. Ее пальцы при этом грациозно оттопырились.
— Любит раков, — восхищенно сказал Коля Незабудкин. — Сразу видно аристократическое воспитание.
Мы помолчали. Поговорили о раках, о любви. Клеопатра рассказала нам свою жизнь: мать — старуха. Отца расстреляли. Мужчины бывают разные. Симпатичные и несимпатичные. Несимпатичные не любят платить. Любят скандалить. Хочет переменить жизнь. Впервые встречает таких молодых людей. Настоящие студенты. Про таких она читала.
Мы расчувствовались. Я начал врать о брате (моему брату семь лет), который красный директор. И все устроит. Только надо мне попросить.
Ручеек — о своем знакомом члене ВЦИК'а. Он в Москве. Но, наверное, приедет сюда в командировку. Все устроит.
Коля Незабудкин плакал в стакан с пивом. Обещал покончить самоубийством, если она его разлюбит. В заключение поднял стакан и сказал:
— Поклянемся, товарищи, никогда к проституткам!
Клеопатра заплакала. Коля Незабудкин подошел к ней — утешать. Забыл поставить на стол стакан. Держал его высоко поднятым, сказал комплимент и заплакал.
Простившись с Клеопатрой, мы вышли из «Бара». Коля Незабудкин подал нам руку.