Выбрать главу

Я сделал шаг к ней и вдруг потрясенно замер. Мое имя. Однажды, когда я вернулся из школы, где меня нещадно доставали из-за «тупого имени», я спросил у мамы, почему меня так назвали, ведь привычное «Николай» не привлекало бы столько внимания к моей скромной персоне.

— Ты должен гордиться своим именем, — строго сказала на это мама. — Его дал тебе отец.

Ну да. Как там говорил Эйнст? «Колдуны смеют склонность к выпендрежу», кажется?

Папа знал обо мне. Он дал мне имя еще до рождения. А потом застрял в этом дурацком портале! Конечно, он любил мою маму, как я мог сомневаться?!

— Ты… — для пущего эффекта я ткнул пальцем в сторону Маргариты. — Ты открыла червоточину! Ты заманила туда отца. Ты хотела создать идеальный мир только для вас двоих, лишь бы не дать ему быть счастливым с моей матерью!

Маргарита и бровью не повела. Продолжала сверлить меня безэмоциональным взглядом.

— И чего ты ждешь? Кубок за сообразительность? Аласдер считал меня другом. Только другом. Постоянно болтал об этой своей великой любви, придушить хотелось. Твой отец был слепцом и не видел, как я к нему отношусь. Он не понимал, что я могу ему дать гораздо больше, чем обыкновенная девица из глухомани! И я бы сделала его по-настоящему счастливым… Но оказалась слишком слаба. Вместо двери в наш новый дом, открылась грязная червоточина. Даже в последний миг своей жизни Аласдер пробормотал, как сильно любит ту, другую. Девушка с разбитым сердцем способна на всё, Николас. Я толкнула его в черную бездну и только потом поняла, что сделала. Ненавидишь меня? Плевать. Моя ненависть к самой себе переплюнет любую другую.

Маргарита сделала вдох и продолжила с надрывом:

— Я не могла без него существовать. Я задыхалась и жила в агонии долгие годы. Я спускалась сюда и смотрела на моего Аласдера, застрявшего между мирами, и не знала, как ему помочь. Тогда я и отправилась к ней, хотела взглянуть в глаза той, кто отнял мое счастье. Ее квартирка была крохотной, жалкой и, к несчастью, пустой. Я с удовольствием разгромила ее. А потом нашла под подушкой твоей матери-разлучницы фотографию моего Аласдера. Это было последней каплей.

— Ты спалила мой дом?! — дошло до меня.

Не контролируя себя, я метнул в Маргариту огненным шаром, но она отразила его взмахом руки.

— Да, но это не самое интересное. Под ее подушкой было еще одно фото. Тебя, Ник. Так я узнала о твоем существовании. Пожалуй, это был один из лучших дней моей жизни. Только кровный потомок Аласдера мог исправить мою оплошность. Видишь ли, погорячившись, я заткнула бочку со змеями дорогой моему сердцу, можно сказать, раритетной затычкой. Чтобы исправить положение, мне нужна новая, с точно таким же составом, но менее дорогая.

— Ник не будет твоей «затычкой», — скривился Эйнст. — Он вообще-то талантливый парень. Прояви уважение.

— Помолчи, Эйнстрэйнус. Ни тебя, ни этих сопляков не должно быть здесь! Мне нужен только Николас.

Маргарита схватила меня за локоть и потащила к сияющей «двери». Друзей, которые попытались прийти мне на помощь, она коротким взмахом руки припечатала к стене.

— Ты не учла одну маленькую деталь, — ехидно добавил Эйнст. — Я уже пробовал пройти внутрь. Не получилось. Жорж запечатал дверь. Никто, кроме него, к червоточине не подойдет.

— Так уж никто? — передразнила его Маргарита, обернулась и демонстративно засунула руку в белое сияние и высунула обратно. — Ты прогуливал уроки, зверек.

— Никто, кроме него и… его кровных потомков, — тихо добавил Эйнст.

— И, конечно, тех, кого они сочтут нужным пригласить с собой. Проходи, Николас.

Переварить информацию я не успел. Маргарита бесцеремонно втолкнула упирающегося меня в сияющую «дверь» и прошла прямо за мной. Я упал на колени и увидел Жоржа Вертлявого, стоящего посередине очередной пещеры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Маргарита-Марго, — укоризненно сказал он. — Что за спектакль ты устроила на этот раз?

— Папа? — удивленно пролепетала Маргарита и обреченно опустила глаза.

— Моя коварная неуловимая дочь, — покачал головой ректор. — Когда заглянешь на ужин?

— После того, что ты сделал… — Маргарита поперхнулась словами и, сглотнув, начала снова: — Ты не посмеешь вмешаться теперь, когда я так близка к своей цели!