— Цветочки — это у тебя в саду на заднем дворе. Всё здесь — магические реагенты, способные восстановить здоровье, исцелять раны — даже смертельные! — увеличивать скорость культивирования энергии в теле и даже позволяющие войти в глубокое медитативное состояние! И я не назвала даже процента всего возможного! — возмутилась Амелия.
— Ты-то вообще зачем с нами увязалась? — Дарс странно посмотрел на неё. Обычно на симпатичных девушек он вешался, а сейчас нос воротит.
— Маркус меня позвал, да и я решила посетить Сад. Я могу посещать его в любое время, но раньше как-то не удавалось. А что, у тебя какие-то проблемы с этим? Если да, то иди на все четыре стороны.
— Как вы вообще дружили… — тихо прошептал парень.
— А мне здесь нравится, — сказал Тома, подходя ближе к красивому красному цветку с бутоном размером с человеческую голову.
— Это Красная Лиария, её пыльца ядовита, — сказала Амелия, когда заметила, как тот подошёл слишком близко. После её слов Тома замер.
— Благодарю, — кивнул он ей, а она промолчала.
Пока происходила эта беседа, я осматривал Эфирналов Глаз магическим зрением. Я бы хотел проанализировать его, но для этого нужно было сорвать его часть. Думаю, здешняя охрана этому не будет рада. Само растение было сантиметров сорок в высоту с толстым стеблем и распущенным соцветием тёмно-синего цвета с небольшими фиолетовыми полосками по лепесткам, а в центре находился глазок. Но самое главное — это часть, расположенная внизу стебля возле земли, где растёт ложе с ярким семечком размером с кулак ребёнка лет пяти. Именно из-за этой части растение и получило название Эфирналов Глаз.
Этот «Глаз» нужен для многих алхимических препаратов, зелий и даже алхимических приборов. Семечко созревает довольно быстро, но степень его насыщенности зависит от питания растения. Чем больше сильных Эфирналов погибнет рядом — растение питается ими — тем энергонасыщеннее будет семечко.
Вообще, здесь находилось много различных магически сильных растений. Некоторые так и сияли в моём магическом зрении, показывая, что в них магии было больше, чем в нашей группе вместе взятых. Не зря ведь это место так охраняют.
Через пару часов, когда мы вышли из Сада, только мы с Амелией имели приподнятое настроение. Оба мы — алхимики, и девушка могла рассматривать всё здесь с помощью своего навыка, что было для неё более чем полезно. Я задавал ей уточняющие вопросы по поводу строения некоторых экземпляров, а она, применяя свой Навык, могла на них ответить. Я же заметил, что ей очень нравится наша беседа, она словно расцветала.
Но не прошло и десяти минут, как мы оказались вне Сада, когда рядом раздался громкий рык и крики людей, а затем взрывы. Всё это происходило близко к нам. Наша группа мгновение замерла, а я… я вспомнил нечто похожее. Моё тело одеревенело. Это были Эфирналы. Пусть я точно не помнил, как тот Эфирнал напал на нашу школьную группу во время экскурсии, но моё тело то помнило, из-за чего я просто не мог сдвинуться с места.
Я словно вновь оказался там, слабый и беспомощный… перед глазами встали картинки криков школьников, разделённые пополам тела, заливающие всё вокруг алой кровью. Вспышки применения Навыков, смерть вокруг и боль в груди и спине. Невыносимая боль…
Глава 24
— Эй, Маркус, сколько ты будешь пялиться на этот лес? — парнишка с фиолетовыми волосами положил руку мне на плечо. Я стоял на балконе здания, где у нас проходила экскурсия, смотря вглубь Леса Скорби. Он казался далеким, но я знал, что там таятся чудовища, жаждущие человеческой плоти.
— Слушать профессора Элексора не лучше. Он ужасно нудный. Как можно сделать интереснейший предмет таким скучным? — ответил я Дарсу, своему товарищу, с которым я знаком уже несколько лет. Настоящими друзьями мы так и не стали, слишком уж мы разные.
— Тут ты прав. — пожал он плечами, и между нами повисла неловкая тишина. — Ладно, пойду я тогда… — он повернулся и направился к остальной группе.
— Столько всего скрытого и интересного там, вне города, — не смог удержаться я, глядя в даль Леса.
— Ты опять витаешь в облаках, да? — на мои плечи легли мягкие руки Амелии, той, с которой я провожу больше всего времени. Она стала важным человеком в моей жизни.
— Я — мечтатель, что тут поделаешь. — я улыбнулся, поворачиваясь на её голос. — Разве тебе это не нравится?
— Может быть. Это свежо и не приелось. А то всякие сынки аристократов мнят из себя пупов земли, пытаются впечатлить меня заслугами своих семей, хотя сами ничего из себя не представляют.