Глава 9
Можно стереть любовь из памяти. Выкинуть из сердца — это уже другая история.
Вечное сияние чистого разума (Eternal Sunshine of the Spotless Mind)
Полторы недели спустя.
Я не знаю, как объяснить то, что произошло. Ким, как-то изменилась, заметные круги под глазами, которые она пытается скрыть, с того дня мы ни разу не говорили. Я не знаю, почему. Просто боимся неизведанного. Не совершил ли я глупость, когда все произошло? Скорее всего да, так как, мы ещё не разобрались во всем, то, что мы этого оба хотели, я не исключаю. Но это произошло слишком рано.
Ким заметно изменилась и это видно невооружённым взглядом. Казалось, то ли она осунулась, то ли слегка поправилась. Прошло почти две недели, но этого достаточно, чтобы рассмотреть из далека, особенно когда она гуляет по саду, сидит в беседке разговаривая с няней. Я все вижу и замечаю.
Я не знаю, что на меня тогда нашло. Алкоголь и ее сногсшибательная фигура, и открытое платье, делают свои дела. Каким же было мое удивление, когда оказалось, что у этой назойливой, вспыльчивой временами девчонки, никого не было. До безумия меня радовало. Мне казалось, будто я на седьмом небе от счастья.
Заметил ещё одну деталь, здесь явно не причина в аварии. С ней явно, что-то не так. Смотря на нее, понимаю, что она какая-то другая, характер, глаза, в ней, все не так. Она не такая.
Я стал сомневаться, когда она сказала, что хочет поехать на экскурсию. Первым моим вопросом было: 'с каких пор это она увлекается экскурсиями?'. Кимберли никогда не любила, что-то подобное, не увлекалась искусством, но вдруг замечаю, что ей это нравится. Она не могла вот так просто после аварии, вдруг изменится, все равно, рано или поздно, все вернулось на свои места. Она не создаёт конфликты, не ссорится с Хартвик, которая ее терпеть не может.
Смотря на нее, иногда так и хочется прямо спросить: 'кто ты такая?'.
Кимберли Уинфред нынешняя, это не так Кимберли Уинфред, которую я знал.
Секрет детства? Это то, что мне хочется ото всех скрыть. Да и от себя тоже после того, как стал подозревать, что отец Ким, может быть причастен к смерти моих родителей. Это то, что не знает, кроме нас с ней двоих и ее покойного отца.
Я около двух месяцев провел у них в доме, из-за того, что было ещё лето. Мы дружили с Ким, мы были друзьями.
Мое дыхание учащается, пульс ускоряется в несколько раз. Черт… Я ненавижу себя за то, что мысли о ней проникли в меня так глубоко. И за то, что тело неправильно на них реагирует.
Захожу в одну из социальных сетей Кимберли, последнее обновление было несколько месяцев назад. Это странно, раньше она только и кидала какие-то фото, или милые цитаты из просторов интернета.
Поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты. Кимберли нет дома, сейчас она на занятиях, захожу в ее комнату.
Я разглядываю ее вещи с любопытством. Стол завален кучей тетрадей и учебников, но все они педантично разложены по тематике на ровные стопочки. Ручки и карандаши в органайзере тоже расставлены согласно какой-то определенной системе. Ни одной пылинки, ни одной брошенной небрежно вещи или футболки на спинке стула — ничего. В целом — стерильно, как в операционной, но ощущается девичий дух: у кровати розовые тапочки, маска для сна у изголовья, на подушке книга — в розовом чехле, разумеется.
Я наклоняюсь и беру ее в руки. Что же там в голове у этой больной розовой Барби?
Владимир Набоков 'Лолита'.
Читает зарубежные книги?
Ее выбор приводит меня в смятение. Я читал этот роман пару лет назад, и он меня буквально поразил.
Проверяю закладку: Кимберли остановилась на середине. Значит, книга у нее лежит не для красоты.
На всякий случай я пробегаю взглядом по ее книжным полкам. Учебники, толстенные хрестоматии по мировой литературе, античная, греческая литература, справочник по культурным эпохам, анализ современной литературы, реализм и мета модерн. А на верхних полках труды авторов двадцатого века и модные современные — от Кутзее до Свифта.
Черт подери. Когда она начала это все изучать?
Обнаружив на полке ежедневник, я бегло пролистываю страницы — пусто, как ни странно. Откладываю ежедневник, заглядываю в шкаф — вещи развешаны в строгой последовательности по цветам и на одинаковом расстоянии друг от друга. Никаких кричащих оттенков, в основном пастельные тона и скучные образы на повседневку. Я провожу пальцами по мягким кашемировым водолазкам, сложенным в аккуратные стопки на полках. Воспоминания, меня накрыли с головой, сердцебиение участилось. Закрываю шкаф и выхожу из комнаты, дойдя до своей комнаты, слышу стук каблуков по лестнице. Застываю. Чего я жду? Вряд ли нам есть о чем говорить друг с другом. Неловкость прям виснет в воздухе.