— Мне придется сказать, Аврора. Я не могу это просто взять и скрыть, — шепчет сестра.
— К вечеру меня уже выпишут. К утру я буду в порядке, — умоляю я.
— Не проси меня об этом, Аврора. Я не могу.
Я слышу, как к дому подъезжает скорая помощь. Слышу, как Адриана зовет их на кухню. Медсестра помогает дойти мне до машины, так как каждый шаг сопровождается болью.
Все смотря на меня с сожалением. Они знаю, что уже ничем не могут мне помочь. Если бы я обратила внимание на симптомы раньше. Если бы я не была так погружена в свои мысли, то заметила, что что-то не так.
Но теперь нет смысла говорить об этом. Уже поздно.
В больнице мне делают укол, после которого я ничего не чувствую. Мне делают узи, выясняя нужно ли очищать организм. К счастью, если это можно таковым назвать, мне не приходится делать очищение и меня просто отвозят в палату, где ставят капельницу.
— Я скоро навещу тебя, — говорит медсестра.
Думаю, я засыпаю после этого. Не знаю было ли мне введено снотворное или успокоительное, но я благодарна за те часы в бессознательном состоянии.
Меня будит медсестра, когда приходит время отключать меня от капельницы и отпускать домой. Они больше ничего не могут сделать для меня.
— Такое случается на ранних стадиях беременности, — объясняет женщина. — Это может быть вызвано чем угодно и никогда не угадаешь. Чаще всего это происходит из-за хромосомной аномалии плода. Но это не скажется на следующей беременности. Вам с мужем, правда, следует подождать год или два до планирования ребенка.
Я киваю головой.
— В течении трех дней нужно будет наблюдать за выделениями, Аврора. Сходить на прием к врачу, чтобы убедиться.
Я опять киваю головой.
— Вы не знаете кто это мог быть? — заикаясь, спрашиваю я. — Мальчик или девочка?
Я понимаю, что мой вопрос глуп, так как было всего четыре недели с зачатия. Но женщина не ругает меня. На ее лице появляется улыбка, наполненная состраданием и сожалением.
— В твоем возрасте высок процент рождаемости мальчиков. Думаю, это мог быть мальчик.
— Лино. Я назову его Лино, — шепчу я, ощущая влагу на своих щеках.
Я и подумать не могла, что мне станет так больно от потери ребенка.
Женщина задумывается и, кажется, в ее глазах мелькают слезы.
— Крик горя, — произносит значение имени медсестра. — Кто тебя заберет?
— Сестра. Она должна быть тут.
— Я позову ее.
Проходит некоторое время прежде, чем Адриана заходит в палату. Она садится рядом и гладит меня по голове, как маленького ребенка. Я не могу перестать плакать.
— Медсестра сказала, что это мог быть мальчик. Я дала ему имя.
Адриана захлебывается слезами, прижимая ладонь ко рту.
— Лино. Знаешь, как оно переводится?
— Да, знаю, — произносит Адриана. — Все будет хорошо, сестренка.
Я смотрю на нее, но у меня нет сил улыбнутся. Я беру сестру за руки, когда понимаю, что она одна.
— Где Федерико? — восклицаю я, оглядываясь по сторонам.
— Он с Нико, — шепчет Адриана. — Им удалось вылететь сегодня утром. Они уже здесь. Тео ждет за дверью.
Я не хочу в это верить. Я не хочу его видеть или слышать. Но когда Адриана говорит, что позовет его, я не возражаю. Не произношу и слова против.
Тео заходит в палату так осторожно, словно боится меня спугнуть. Я не успокаиваю его. Не говорю, что мне жаль.
— Прости меня, — говорит Тео. — Я должен был быть рядом с тобой, но вместо этого оставил тебя.
— Как там Мелания? — спрашиваю я.
Мой голос тверд и холоден на удивление. Не думала, что могу собраться с силами и перестать реветь.
— У нее все хорошо. Собирает вещи, чтобы скорее переехать в новый город. Они с Артуро станут хорошими родителями.
— Так это не твой ребенок? — уточняю я.
— Нет. Это не мой ребенок.
Я вижу, что его взгляд направлен на мой живот, а глаза наполнены тоской. Он хочет ребенка.
— Сегодня я потерял двоих детей, — шепчет Тео. — И знаешь, что я чувствую по этому поводу?
Я боюсь услышать ответ на этот вопрос.
— Если в ситуации с Меланией я рад, что так вышло, то с тобой ощущение, словно мне выпотрошили душу. Это мое наказание за все, что я сделал с тобой.
— Я не хотела его, — признаюсь я. — Я думала о том, какими родителями мы будем и...
— Мы не готовы ими стать, — заканчивает Тео. — Я бы хотел этого ребенка, но это не отменяет тот факт, что мы не готовы.
— И что теперь? — спрашиваю я.
Будущее уже не волновало меня так сильно, как пару часов назад. Сейчас мне было абсолютно все равно, пускай хоть завтра на землю упадет небо.