Взобравшись на бар, Махеалани схватила передними ногами связку холстяной ветоши.
— Ну и, чего нам делать? — осведомилась Траш. — Я это спрашиваю потому, что вопреки некоторым зебринским поверьям не все из нас могут летать. — Она постучала по кабелям толщиною с копыто. — И ни один из них не тянется дальше, чем на полпути вниз.
Потянувшись к штифту на третьем слева кабеле, Махеалани обхватила его ногой и сильно потянула. Штифт на миг застрял, но затем его окружило свечение, и он выскользнул. В туже секунду конец кабеля высвободился, но вместо того, чтобы упасть в море, он, раскачиваясь, устремился вниз, противоположный его конец по-прежнему был прикреплён над баром. Махеалани набросила парусину на кабель.
— Держись крепко или потеряешь шкуру. Будешь двигаться слишком быстро и погибнешь.
— А ты не особо интересный собеседник, да? — произнесла Траш, хватая обёрнутый тканью кабель. Крепко его обняв, она заскользила вниз по раскачивающемуся над волнами, будто маятник, кабелю.
Махеалани сердито посмотрела на отбытие Траш, но спокойно обернула вторую тряпку.
— Грелка! Мы уходим!
— Уже иду! — ответила кобыла, и развернувшись, помчалась к кабелю. Крепко его обняв, она начала своё скольжение вниз.
— Кубик! — прокричала она.
— Это ты, если что! — произнёс Змеевик — самый крупный и наиболее коричневый из пони, непрестанно метая бутылки и мебель в зебр Дома Бездна, которые уже достали огнестрельное оружие, но стрелять ещё не начали. Махеалани готова была поспорить, что Сулой хотела заполучить её живой, и это означало, что остальные должны уйти первыми. Подбежав к кабелю, Куб крепко его обхватил и тоже заскользил вниз.
— Змеевик! — прокричала Махеалани.
— Меня зовут не так! — проревел он, забегая за барную стойку, после чего, мощно лягнув, отправил её в лица зебр Дома Бездна. Обхватив ткань, он спрыгнул. Схватив оставшиеся тряпки, Махеалани обняла кабель изо всех сил и последовала за пони.
Главным условием в скольжении вниз по кабелю было двигаться быстро, но не слишком быстро. Хорошо, что все члены экипажа Траш, похоже, знали это золотое правило. Тем не менее, самой капитана нигде не было видно, и поэтому Махеалани предположила, что та рухнула к холодной и неминуемой смерти. Даже при падении с пятидесяти метров, тело разбивалось о поверхность моря, а они находились вдвое выше! Остальные свисавшие с Заклёпки кабели хлопали на ветру и раскачивались вокруг них. Сверху раздался вопль, и вниз рухнул атоли Дома Бездна, ноги которого кровоточили. К счастью, раскачивающийся кабель уберёг Махеалани от того, чтобы он врезался в неё в своём низвержении. А спустя секунду, за первым последовал второй, и волны оборвали их удаляющиеся вопли.
Чувствуя телом, как нагревается ткань, Махеалани продолжала свой спуск, как вдруг её уши наполнило жужжание крыльев, и в куртку зебры вцепились копыта, заканчивающиеся загнутыми металлическими когтями, принявшиеся дёргать её. И она прилагала все силы, чтобы не отпустить кабель. Летун либо сбросит её, либо отнесёт обратно наверх, к членам Дома Бездна.
— Эгей, — донёсся из раскачивающихся кабелей окрик. В поле зрения появилась раскачивающаяся бирюзовая единорог, конец кабеля был обмотан вокруг её задней ноги, передние скрещены на груди, а на кончике рога по-прежнему находилась бутылка.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — начала она, и сжала губы. — Забей. Ты ведь жук. Я не могу даже начать размышлять, о чём ты думаешь. Но, будь у меня нужда это предположить, то получится... — Её рог внезапно вспыхнул, и бутылка выстрелила будто ракета, оставляя за собой след из превратившегося в пар рома, и врезалась в широкие, светящиеся зелёным светом окуляры, вдребезги разбившиеся от удара. — Ёбанный пиздец, мои глаза!
К несчастью, летун, когти которого цеплялись за куртку Махеалани, обезумел. Ядовитый газ истекал из разбитых окуляров, и огромные, разорванные стеклянными осколками бледные глаза сочились молочно-белой субстанцией. Махеалани обнаружила, что её несут по воздуху, но паникующий и полуослепший летун, который понятия не имел, куда он направляется, врезался в свисающие кабели, многие из которых грозили сбить их в море. Летун мог убить её просто бросив её прямо сейчас.
А затем жук накренился, и его жужжание стало тяжким. Взглянув вверх, Махеалани увидела оседлавшую летуна единорога.
— Вниз жучонок! Вниз! Налево! На твоё другое лево! — прокричала «капитан», направляя летуна прочь от кабелей, в сторону ледовой баржи сахаани. А трое пони с наработанной годами сноровкой скользили вниз по раскачивающемуся кабелю. — Эгей! Змеевик! Куб! Грелка! — проорала она им, облетев на вихляющем летуне вокруг раскачивающегося металла.