Жеребец улыбнулся, изогнув бровь.
— Что ж, возможно, у тебя и есть шанс. Однако, знаешь ли ты на территории какого легиона находишься? Природные опасности? Как сделать себе укрытие?
Сев на землю, Талиба сняла перемётные сумки и вытащила из них свиток, буклет и очередное тонкое руководство.
— Очерк о северных легионах и племенах, а также присущие им отметки и подходящие подношения, десять самых опасных угроз во время путешествия по береговым нагорьям Зебриники, и инструкция для начинающих по житию дикарём!
Рассмеявшись, жеребец закивал, пока она аккуратно складывала книги обратно.
— Хорошо. Хорошо. Возможно, со всем этим у тебя будут хорошие шансы. — Они вместе зашагали сквозь лунный свет. — И всё же, что привело тебя на Старую Дорогу?
Она рассказала о произошедших в её деревне событиях, а старый зебра слушал и кивал в нужных местах. Это было так приятно после того, как пренебрежительно вели себя её прежние мастера.
— Таким образом, после того, что поведала мне Скотч, я должна удостовериться, что мой народ знает правду о Проклятом Городе.
— Понимаю, — снова кивнув, ответил жеребец, поглаживая бороду. — Я рад, что юная кобыла по-прежнему продолжает свой путь. Я знал, что в ней было что-то особенное. На Старой Дороге встречается не так уж много пони. И ещё меньше тех, кто проклят звёздами.
— Она говорила, что они пытаются выяснить, было ли ослеплено Око Мира. Вы можете себе такое представить? — предложила она с болезненной улыбкой, прилагая все силы, чтобы не думать посетившей её деревню проклятой особе.
— Мир... ослеп? — задумчиво произнёс жеребец. — Мне кажется, она что-то такое упоминала, но как можно сотворить такое?
— Никак. Это невозможно. Если мир ослепили... — начала говорить Талиба и сглотнула.
— То это многое бы объяснило, — кивнул Треилблейзер. — Чтож, да будет так. Я принял решение помочь тебе, моя дорогая библиотекарь.
— Помочь мне? — нахмурилась она. — Но мне не нужна...
— Да ладно. Прекрати, — произнёс он, и прижав ко рту копыта издал пронзительный свист. — Вот. Сейчас всё будет.
— Где? Что? — нахмурившись, спросила Талиба, а затем из леса донёсся возглас, и она взволнованно дёрнулась в ту сторону. — Кто та... — И её взгляд вернулся к старому зебре.
Но Треилблейзера там уже не было.
Из леса вывалились четверо долговязых, тощих зебры. Судя по их шипам и оружию, Талиба предположила, что они были не самыми приятными зебрами. Болезненно улыбнувшись, она подняла книгу.
— Эм... собратья, а не хотите ли вы услышать историю?
Два часа спустя, охотники орах гоготали над историей о графе Пиф-Пафе и соблазнении королевы Таппахани, её дочери, и придворной горничной.
Нашедшие Талибу орах существовали где-то между деятельностью охотников на зверей, рейдеров по случаю и работорговцев, когда ветер дул с севера на северо-запад. Они тащили огромный фургон, загруженный всевозможными товарами для продажи в Бастионе, и поскольку ей было с ними по пути, она обменяла истории на проезд. Эти орах, разумеется, были безграмотны, но она знала достаточно историй, которыми могла поделиться.
Ответив на зов природы, на обратном пути Талиба прошла мимо переда фургона.
— Ты рассказываешь её неправильно, — донёсся от оглобель хриплый голос. Подпрыгнув, она уставилась на прикованного к ним цепями одинокого зебру.
— Простите?
— Та история про Великолепную Дюжину, где у Клаудио свидание с Игнатой. Они никогда не встречались, — произнёс самый изувеченный зебра, которого она когда-либо видела. Его мощное тело покрывало столько шрамов, что было невозможно определить, по полоскам, к какому племени он принадлежал. Его глифмаркой, судя по всему, являлся круглый ожог на обоих бёдрах.
— Ставлю вас в известность, что Клаудио является документально подтверждённым... эм... ловеласом, думаю, это определение будет правильней. И он был весьма охоч до любых кобыл, — наморщив лоб, произнесла Талиба.
— И ни с одной из них он никогда не ходил на свидание. Совсем, — низким, спокойным голосом, прохрипел он. Один его глаз отсутствовал, закрытый огромным ожоговым рубцом, а второй — пронзительно-синий, буравил её взглядом.
— И откуда вам это известно, мистер... — скептически спросила библиотекарь.
— Сломленный, — ответил он сиплым, низким голосом, столь же ржавым, как и покрывавшие его тело цепи. — И я просто знаю. У Клаудио была лишь одна любовь, и это не Игната. Они даже особо не нравились друг другу.
— Эгей! Сказительница! Расскажи нам историю про Таппахани! Они всегда хороши на посмеяться! — прокричали охотники.