— Это были духовные земли? — шокировано спросила Скотч. Они ехали сквозь эти земли уже почти месяц, петляя мимо открытых провалов, ржавого горно-шахтного оборудования, разбитых плавильных печей и проржавевших грузовых вагонов.
— А ты не знала? — Это, судя по всему, удивило Пифию. — Мне казалось, это очевидно. Выглянув из тени прицепа, она указала копытом на груду белых валунов, разбросанных по склону холма примерно в километре от них, который они миновали с час назад. — Вон там, как мне кажется. Здесь встречается не так уж много мрамора. Более чем уверена, что эти глыбы являлись... эм... — Она сосредоточенно изучила атлас. — Святилищем Родового Раздумья.
— Оно больше походит на Святилище Родового Запора, — фыркнул Скайлорд.
— Я посчитала это шлаком от магниевой плавильни! — произнесла Скотч, почему-то разгневавшись. Она видела на разрушенном оборудовании глиф, обозначающий магний. «Искрящийся огненный металл». — Сколько же других святилищ мы миновали? — Кобылка пристально оглядела терриконы, будто там могла внезапно появиться ещё дюжина святилищ.
— Парочку. Большинство из них сровняли с землёй. — Пифия изогнула бровь. — А что?
— Ну... — моргнула Скотч. — Они важны. Для духов, я имею в виду.
— Ну, если ты так говоришь, — пожала плечами Пифия. — Если тебе хочется, я укажу и другие. — Её лицо стало задумчивым. — Как бы то ни было, Империя, наверное, снесла святилище, чтобы заполучить руду, — произнесла она, начав неуклюже обмахиваться книгой.
— Во имя Эквуса, зачем нужно строить святилище поверх залежей прекрасной магниевой руды? — прищёлкивая языком, спросила Чарити.
— Но ведь в этом и заключается весь смысл! — возразила Маджина. — Ты передаёшь землю духам, потому что она ценная, а не потому, что бесполезная. Джоко Землекоп обнаружил под своей фермой золотую жилу, но не стал её выкапывать, а посвятил духу земли. И поэтому вся его деревня процветала. — Юная зебра прищурилась под скептическим взглядом Чарити. — А затем, однажды ночью, пришли воры и украли золото. Дух заболел, и удача отвернулась от деревни. Но местные жители были щедры, каждый принёс в святилище по золотой монете, и к духу вернулись силы, и деревня вновь стала процветать. О чём это тебе говорит?
— О том, что Джоко нашёл способ трижды навариться, — ответила Чарити. — В первый раз — когда создал святилище, от которого все зависели. Затем когда забрал золото и обвинил в этом воров. А потом — когда убедил остальных жителей полностью всё возместить. Весьма умно.
Молчаливо пожевав губами, Маджина взвизгнула:
— Нет! У истории другая мораль!
— Серьёзно, что ли? И как же тогда воры украли за одну ночь пролегающую в земле золотую жилу, да так, что ни один из них не попался? — резко ответила Чарити.
Маджина на миг ощетинилась.
— Они были... очень хорошими ворами!
— Смысл, который не смогла донести Маджина, — вмешалась Пифия, — в том, что святилища располагались так из-за своей ценности. Большинство духов не вносили своего вклада в войну, и поэтому их святилища были разрушены
— Но почему же тогда племена не попытались их остановить? — требовательно спросила Скотч.
— Ох, даже и не знаю. Быть может, шла война против Звёздной Девы во имя выживания всего рода зебринского? — вопросом на вопрос, ответила Пифия.
— А они возражали, — вмешалась в разговор Маджина. — Я хочу сказать, что Эсхатик выказали открытое неповиновение Цезарю, и их разве что предателями не заклеймили. Но Эсхатик всегда были малочисленны, вообще всегда, а вот Имперская армия была во время войны сильна. А что до других племён, то что они могли поделать? Последовать за Эсхатик?
— Но почему они не обратились против Цезаря? — задала вопрос Скотч. — Это же были их духи, так ведь?
— Наверное, потому, что этим занималось моё племя. — Пифия указала на останки поезда, где рядом с названием «Грузовая компания Южный Крест» находились образовывавшие ромб четыре звезды. — Видишь? Этой компанией заправляли старкаттери.
— Твоё племя было злым и проклятым, но Цезарь позволял вам зарабатывать? — спросила Чарити, скептически изогнув бровь.
— Зная будущее, сколько денег ты сможешь заработать? — резко спросила Пифия в ответ, заставляя умолкнуть корыстную единорожку. — Такова была цена нашей поддержки. Мы сделали его Цезарем. Он позволил нам разбогатеть. Таким образом, во всём этом можно было винить «злых Старкаттери». Я более чем уверенна, что по окончании войны Цезарь просто национализировал бы всё и насадил наших старейшин на копья, но, к счастью, всё нафиг взорвалось, а?