Везучий ублюдок.
Я вздохнула и покачала головой, пока мы плелись к атриуму через сад с фруктовыми деревьями.
— Наверное… я слишком строга к нему. Видимо, в его жизни тоже есть немало куч с дерьмом и я не могу представить как уроки в школе могут помочь их разгрести.
Глиттер и Паддл обменялись взглядами. Балми просто пожал плечами.
— Я думаю, что школа помогает, — сказала Паддл после небольшой паузы, — чувствовать себя… нормально.
— Ох, — произнесла я, нахмурившись. — Я… я и не думала в таком ключе, если честно.
— Ну… да. Ты же никогда не жила здесь, Треноди, — ответила Паддл. — Поэтому наша школа кажется тебе чем-то странным, но… для меня она всегда была оплотом безопасности. С учётом всего странного и жуткого, что происходило последние несколько лет, школа — единственное, что… осталось прежним.
Мне следовало предвидеть это. Точнее… я должна была это почувствовать. Но я всё ещё не могу. И теперь я ворчу о единственной вещи, которая, скорее всего, позволяла по крайней мере одной из моих подруг пребывать в здравом уме.
— Аргх, мне жаль, Паддл, — сказала я, опустив уши. — Полагаю, я была довольно дерьмовой подругой здесь, будучи уверенной во всей бессмыслице вокруг этой школы, когда… это было очень важно для тебя.
Паддл сделала паузу, прежде чем ответить.
— Не буду лгать… да, ты была достаточно хреновой подругой, — сказала она, вонзая кол в моё, едва бьющееся, сердце. — Несомненно, ты многое пережила и мы все, я уверена, хотим помочь тебе, но… ты какая-то… злая в последнее время.
Глиттер кивнула. Паддл сделала тоже самое.
— Ты действительно сердишься и, мне кажется, это из-за того, что внутри тебе грустно, но ты не говоришь об этом. И ты действительно была зла с Бабблгамом.
Я посмотрела на Балми, чтобы не смотреть в глаза своим двум подругам. Но он отвёл взгляд, сжимаясь от дискомфорта. Ну, по крайней мере он не докидывал камней в мой огород.
Мне не нравилось, когда мне говорили такие вещи. Я не люблю осознавать, как сейчас, что действительно наворотила что-то не то. Я остановилась и посмотрела на свои копыта, но мир продолжал двигаться без моего участия…
А я была сволочью.
— Эм, — начала я, не поднимая головы на Глиттер и Паддл.— Что мне с этим делать?
Паддл сделала несколько шагов в мою сторону. На периферии своего восприятия я едва смогла почувствовать как она собирается обнять меня. Но она не сделала этого.
— Поработай над собой, — произнесла она нежно. — А затем всё обсудим.
Я закрыла глаза, надеясь, что она продолжит. Лучше сейчас, чем потом. Я не хотела жить, зная, что в будущем мне воткнут нож в спину. Я мечтала, чтобы она начала ликовать и разглагольствовать, какой ужасной я была, и что я не заслуживаю друзей. Но ничего не произошло. Ничего, кроме тихого стука копыт по утоптанной земле пола стойла.
Паддл с Глиттер ушли по направлению школы, а я ждала, пока их шаги не растворятся в тишине. Только после этого я наконец-то открыла глаза.
Балми всё ещё был здесь, глядя на меня с наклонённой головой. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но затем закрыл и подарил лишь хмурый взгляд.
Как ни странно, это было самое близкое мне чувство среди тех, что я видела в других пони с тех пор, как оказалась здесь. Что-то сломалось внутри меня и я начала смеяться. Это был не смех радости. Это был тёмный, уродливый смех пони, которая поняла, что ей нечего терять и что она тонет в пустоте, созданной ей же самой.
Смех постепенно сменился рыданием, заполнившим центр яблоневого сада, но, даже несмотря на всю неприглядность картины, Балми продолжил стоять рядом, ожидая меня.
— Ты оп-поздаешь в класс, — я шмыгнула носом и вытерлась об рукав. — Не обязательно меня ждать.
— Нет, — тихо произнес Балми, — но я хотел бы.
Я подняла на него взгляд.
— Почему?!
Балми пожал плечами, после чего снова нахмурился.
Казалось, я смотрю на собственное отражение и вижу ту часть, о которой неприятно вспоминать. Балми испытывал трудности с поиском нужных слов, с чем встречалась и я. У меня также появилось слабое ощущение, что он разделял со мной знание о том, каково это: буквально кипеть от раздражения, не имеющего другого направления, кроме как внутрь себя. И я не могла не гадать: неужели нашёлся ещё один пони, чей язык любил превращаться в кусок мрамора.
— Хочешь прогулять? — ненамеренно вырвалось у меня. Я не могла сегодня пойти в школу. Не могла сидеть за дурацкой партой, уставившись в окно, показывающее поля и сады, и одновременно мечтая превратиться в дерево, чтобы не приходилось слушать вещания мисс Арии об истории Эквестрии.